Алекс Громов - Нарком Берия. Злодей развития

В мемуарах актриса утверждала, что после возвращения в Германию ей пришлось терпеть немалые лишения, как и всем простым людям после войны. Хотя популярность помогала выжить: «Солдаты и служащие оккупационной администрации, с которыми приходится сталкиваться, предупредительны со мной. Более того: некоторые просят фотографию — за это я иногда получаю от французов белый хлеб или вино, от русских — водку, сахар или перловку, а от американцев в большинстве случаев сигареты. Блок сигарет на черном рынке, где есть почти все, дороже золота…»

Однако по другим документальным свидетельствам можно заметить, что актрисе жилось не так уж плохо. Уже в середине июля 1945 года генерал-лейтенант А. Вадис докладывал в Москву, что Чехова вместе с семьей и имуществом переселена в восточную часть Берлина — Фридрихсхаген, где ей предоставлен дом номер 2 по улице Шпре. В докладе сообщалось: «После переселения непосредственно нами и через военного коменданта были удовлетворены следующие просьбы Чеховой: произведена уборка и частичный ремонт дома; отремонтированы две принадлежащие ей автомашины; снабжена продуктами питания в размере двухмесячных пайков; на всю семью выданы продовольственные карточки; организовано снабжение молоком; приобретен уголь для отопления; вручено 5 тыс. марок; выставлена охрана в составе 3 человек… Чехова выражает глубокое удовлетворение нашей заботой и вниманием».

Кстати, среди документов, хранящихся в Доме-музее Чехова в Ялте, есть и воспоминания командира взвода 1660-го гвардейского противотанкового артиллерийского полка Первого Украинского фронта Останина, повествующие о его встрече с Ольгой Чеховой. Ветеран указывал время событий — конец мая 1945 года, что не вполне согласуется с датами пребывания Ольги Константиновны в Москве. Но и память способна подвести, и те самые даты могли быть изменены Ольгой Чеховой в мемуарах не просто так… Останин пишет: «Шоферы нашего полка угнали чей-то спортивный автомобиль. Через некоторое время из комендатуры полка поступило грозное приказание: «Машину вернуть, а виновных строго наказать!» Меня вызвал командир полка и говорит: «Товарищ Останин! Садитесь в машину, берите с собой несколько банок консервов, хлеба, пару бутылок вина и езжайте по тому адресу, где твои остолопы взяли спортивный автомобиль. Уговорите хозяев, чтобы они позвонили коменданту и сказали, что машина возвращена в целости и сохранности».

Еду в спортивной машине, моя — следом… Навстречу выходит моложавая женщина. Я пытаюсь объясниться, коверкая немецкие слова: «Гутен таг, фрау…» А она мне на чистейшем русском: «Здравствуйте!» — «Вы знаете русский язык?!» — спрашиваю. «Как не знать!» — отвечает. Даю команду своим орлам: «Несите в дом консервы, хлеб, сало, вино». Хозяйка улыбается и ставит на стол рюмки. Я наливаю нам с ней, а она солдатам: «Ребята, прошу к столу». — «Будем знакомиться, — говорю. — Я офицер Советской Армии, младший техник-лейтенант Останин». А она: «Ольга Чехова». Потом позвонила в комендатуру: «Я сама разрешила солдатам покататься на своей машине». Происшествие было снято с полка».

Слухи о том, что Ольга Чехова «шпионила для Советов», всплывают еще не раз, сначала она пытается их опровергать, потом предпочитает игнорировать.

После Варшавского восстания добрый знакомый Ольги Чеховой князь Радзивилл был арестован гестапо и заключен вместе с женой в тюрьму Моабит. После неожиданного освобождения, уже в ноябре 1944 года, поселился в своей усадьбе в Неборове. Имение было конфисковано у него после прихода советских войск в Польшу в 1945 году. В январе 1945 года князя и его жену снова арестовали — уже чекисты. Судоплатов утверждает, что после этого Берия решил использовать Радзивилла в переговорах с послом США Гарриманом, поскольку Радзивилл и Гарриман были знакомы. Радзивилл был помещен под домашний арест на конспиративную квартиру и вместе с Судоплатовым под видом переводчика принимал участие во встрече с Гарриманом в начале 1945 года.

Княгиня Анна скончалась в советском плену — в лагере для особо важных персон в подмосковном Красногорске в 1947 году. В том же году Радзивилл возвратился в Варшаву, но через три недели после приезда был задержан польским министерством общественной безопасности. После освобождения, лишенный всего имущества, он поселился в скромной квартире в Варшаве. Политикой он больше не занимался, однако после смерти был погребен коммунистическими властями как подобает официальному государственному лицу.