Владимир Шигин - Герои русского броненосного флота

Утром 22 ноября ветер наконец‑то несколько стих. Пароходы вновь взяли корабли на буксир. Когда буксировавший «Марию» «Крым» догнал линейный корабль «Константин», то Нахимов поднял сигнал: «Благодарю контр‑адмирала Панфилова».

В Севастопольскую гавань эскадра входила при огромном стечении народа и несмолкаемых криках «ура».

За Синопское сражение Бирилев по представлению Нахимова был награжден орденом Святой Анны 3‑й степени с бантом. Представляя лейтенанта Бирилева к награде, вице‑адмирал Нахимов писал: «Находясь при контр‑адмирале Панфилове. С отличным присутствием духа и точностию исполнения его приказания».

Тогда же лейтенанта официально назначили адъютантом командира 1‑й бригады 4‑й флотской дивизии контр‑адмирала Панфилова. По существу, адъютант в то время исполнял обязанности начальника штаба, так что новое назначение Бирилева следует считать значительным повышением.

В начале 1854 года на пароходофрегате «Крым» Бирилев выходил в море для наблюдения за англо‑французским флотом противника. А 3 июля он участвовал на том же «Крыме» в составе отряда пароходов в знаменитой перестрелке с тремя неприятельскими судами.

После начала осады Севастополя союзниками началась и блокада порта с моря. Чтобы противник не прорывался в бухту, наши моряки затопили на входе несколько кораблей и фрегатов. Остальные корабли заняли позиции для усиления обороны. Большая часть офицеров была списана на берег. Разумеется, нетерпеливый Бирилев тоже туда просился, но Панфилов его не отпустил, а определил исполнять должность старшего офицера на линейный корабль «Ягудиил». И хотя «Ягудиил» стоял на якорях на внутреннем рейде и на выход в море для сражения с неприятелем уже никакой надежды не было, все равно старший офицер есть старший офицер.

Однако Бирилев не был бы Бирилевым, если бы в конце концов не добился своего. Выбрав удобную минуту, он обратился напрямую к Нахимову:

— Ваше превосходительство! У меня немалый опыт боев в горах кавказских, почему же мне сидеть теперь на «Ягудииле», когда я могу на бастионах немалую пользу принести!

— Экий ты настырный, Бирилев! – только и хмыкнул вице‑адмирал.

Назавтра на линейный корабль пришел приказ об откомандировании лейтенанта Николая Бирилева на бастион № 3.

С собой лейтенант забрал и отчаянного марсового Игнатия Шевченко, к которому уже давно испытывал симпатию. Среди марсовых трусов не бывает, ибо место на самой верхушке мачты, у проносящихся мимо туч. В дождь и снег, ветер и шторм они взбираются на головокружительную высоту. И первым всегда на «Ягудииле» взбирался по обледенелым вантам Игнатий. Сам командующий эскадрой вице‑адмирал Нахимов за лихость и молодечество жаловал его рублем серебряным. Матросов «Ягудиила» по бастионам не распределяли, зато почти ежедневно команду строили на шканцах и выкликали охотников в ночные вылазки. Далеко не все возвращались на корабль, однако каждый раз от желающих отбоя не было… Среди тех, кто не пропускал ни одной вылазки в стан неприятеля, был и матрос Игнатий Шевченко.

— Ухожу на бастион! – сказал марсовому лейтенант. – Пойдешь со мной?

— Конешное дело, ваше благородие, счас вмиг соберусь!

Начальствующий над бастионом капитан 2‑го ранга Попандопуло встретил Бирилева приветливо. Черноморский флот не столь велик, и все офицеры хоть немного, но друг друга знают.

— Ну, здравствуй, Николя! Рад, что мне именно тебя прислали. Мне везучие нужны! Ты уж извини, но должность у меня для тебя осталась только одна – убойная – заведующим аванпостами против бастиона.

— А что с предшественником? – поинтересовался лейтенант.

— Убит. Да и его предшественник тоже три дня прожил! Я же говорю, что место убойное. Ты можешь отказаться!

— Напротив! – остановил его жестом Бирилев. – Это то, что мне надо! Я согласен!

Из послужного списка Н. А. Бирилева: «Поступил в состав Севастопольского гарнизона с назначением заведовать аванпостами против бастиона № 3 9 (21) сентября 1854 г., причем выезжал за городскую черту с 25 казаками и участвовал в стычках с неприятельскими разъездами каждую ночь с 25 сентября (7 октября) 1854 г.».

Пришлось Бирилеву пережить и первый день первой бомбардировки. В тот день 5 октября на бастионе творилось нечто невообразимое. Ядра и бомбы сыпались с неба непрерывно. Смерть царила повсюду. Вскоре осколком бомбы был ранен Попандопуло. Наскоро перевязав рану, он продолжил руководить обороной бастиона. И вскоре был ранен вторично, на этот раз уже смертельно. Капитана 2‑го ранга отнесли в госпиталь, где, умирая, он успел проститься с сыном. В командование бастионом вступил капитан‑лейтенант Лесли. Прибыл на бастион и начальник артиллерии дистанции капитан 1‑го ранга Ергомышев. Возле орудий был и Бирилев. Несмотря на царящую вокруг смерть, прятаться в блиндажах было нельзя. Никто не знал, чем закончится бомбардировка: может, ничем, а может, генеральным штурмом. В любую минуту французы могли кинуться на приступ, а потому и артиллерийская прислуга и стрелки должны были быть на своих местах, в готовности отразить атаку. А затем очередная бомба поразила пороховой погреб. В вихре взрыва погиб капитан‑лейтенант Лесли, тяжело контужен Ергомышев. Последний час бомбардировки полуразрушенным бастионом командовал уже Бирилев. К счастью, в тот день на штурм Севастополя союзники не решились. Трудно представить, чем закончился бы штурм, так как на третьем бастионе к концу бомбардировки из двадцати двух орудий невредимыми остались только два. Потери в людях исчислялись многими сотнями.