Гарун Тазиев - На вулканах

Если бы не предыдущая полемика и не происки наших противников, я непременно стал бы добиваться полного успеха, оправдывавшего весь риск. Однако в случае провала последствия могли быть столь серьезными, что откладывать взрыв нельзя было ни на час. Я имею в виду последствия и для оценки выбора мер по защите населения, и для самой науки вулканологии. Поэтому я встал на сторону тех, кто настаивал на необходимости взрывать немедля, считая, что частичный, но реальный успех лучше, чем успех полный, но не обеспеченный на сто процентов. Лучше синица в руках...

Поскольку речь шла о мероприятии чисто технического характера, да еще направленном на спасение человеческих жизней, логично было бы, чтобы на его осуществление влияли только факторы технического или гуманитарного характера. Так нет же! Уговаривая меня приехать на Этну, мои друзья рассчитывали использовать мой богатый опыт по части извержений и мое знание Этны прежде всего для оказания давления на общественное мнение Катании, да и всей Италии и лишь во вторую очередь для получения научно-технических советов.

Как ни странно, но в Италии меня знают лучше чем дома. Таков уж результат Суфриерской аферы. Теперь от меня требовали, опираясь на доверие итальянцев, всемерной поддержки группе, взявшей на себя нелегкую задачу отведения в сторону потока лавы. Тем самым я протянул бы руку помощи и министру Лорису Фортуне, который, не побоявшись ответственности, принял решение, имевшее далеко идущие общественно-политические последствия.

После твердых и недвусмысленных заявлений в поддержку проекта, сделанных мной в газетах, по радио и телевидению, мы просто не имели права на ошибку, ибо тем, кого я поддерживал, ошибки теперь не простили бы. Что касается стиля моих заявлений, то он был таковым и в силу свойств моего характера, и в силу создавшейся ситуации. Тем более теперь не следовало зря рисковать. Дело, как видим, заключалось не в науке и не в желании спасти людей.

Было уже четыре часа пополудни, когда гусеничные машины кончили наконец разгребать все еще раскаленную лаву, загромождавшую площадку. Рольф Аберстен сказал, что ему требуется двенадцать часов, чтобы заложить заряды, подсоединить их и подготовить установку. Что ж, тем хуже для телезрителей, столь долго ожидавшееся событие, то есть взрыв, после которого лава должна бурно хлынуть в отводный канал, произойдет глубокой ночью, а не в удобное для прямого репортажа время. О том, чтобы повременить со взрывом, не могло быть и речи, так как за это время лава вполне была способна вновь перелиться через стенку.

Несмотря на мои беседы с префектом, ни автомобилям, ни журналистам так и не было разрешено подниматься выше километровой отметки, поскольку вулканологи, продолжавшие числиться официальными экспертами, не дали на это своего согласия. Лишь немногим репортерам, оказавшимся хитрее других или, может, не так боявшимся натрудить ноги, удалось посетить нашу площадку отдельно от своих коллег, навещавших нас в официально разрешенные часы. Не известно, по какой причине круглые сутки в воздухе висела целая туча вертолетов, и шум от их двигателей выводил нас из равновесия. Вертолетами пользовались все моряки, военные, карабинеры, начальство из Рима, местное начальство, кабинетные вулканологи, просто любопытные, туристы, репортеры, кинооператоры...

В этот день последний (как мы надеялись) перед взрывом - журналистов привезли на смотровую площадку на Монте-Кастелладзо. Мы с Франко Барбери провели там часа по два каждый, отвечая на вопросы, в том числе участвуя в прямых трансляциях итальянского телевидения. Огромным преимуществом прямой передачи является то, что вы обращаетесь к зрителю без посредников и, таким образом, сами заботитесь, чтобы зритель вас понял. Если вы ясно выражаете свои мысли и вас не прерывают, то все вас поймут. Совсем другое дело, когда происходит так называемая запись: в этом случае до зрителя или слушателя дойдет лишь то, что пропустит ответственный за передачу. То есть ведущий, или главный редактор, или начальник последнего, или какая-то группа заинтересованных лиц, или политические власти. Именно таким образом возникают разного рода искажения, умышленные или нечаянные, но всегда нежелательные, поскольку они ведут к искажению истины. Что-то, бывает, опускают по ошибке, недосмотру или некомпетентности оператора, разрезающего и монтирующею пленку, но бывает и так, что ту или иную фразу намеренно вырывают из контекста или произвольно стыкуют с другой фразой, чтобы вместо вашей мысли прозвучала прямо противоположная, зато близкая идеям журналиста или его начальника. Для людей, улавливающих разницу между прямой трансляцией и записью, бывает достаточно услышать радио- или телепередачу, чтобы сразу определить степень честности ее организаторов.