Герд Кёнен - Между страхом и восхищением - «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945

Противоречивые ощущения, вызванные самим событием русской революции и его связью со смутой в Германии, нередко усиливали стремление найти смысл в этом море бедствий и катастроф. Пищей для него служила трагически окрашенная жалость немцев к себе как к нации, раздавленной ненавистью и недоброжелательностью окружающего мира, вырванной из страстных грез о мировом величии. В подобных поисках смысла в страдании русская литература, как никакая иная, давала опору и утешение. Возник целый цех якобы профессиональных знатоков и посредников в области русской литературы, философии, духовности, мировоззрения, культуры и души, нашедших массу читателей. Такого никогда не было прежде и не будет потом. «Вдруг оказалось, что русские могут страшно многому научить нас», — писал в 1923 г. Артур Лютер в «специальном выпуске» журнала «Дас дойче бух» («Немецкая книга»), где констатировал: «Еще никогда немецкий книжный рынок не был так наводнен переводами с русского, как сегодня» {11} 11 Luther A. Russische Literatur in Deutschland // Das deutsche Buch. Sonderheft Russland. Leipzig, 1923. S. 12. .

Почти все эти переводчики, издатели, критики и интерпретаторы были «русскими» немцами и до 1914 или 1917—1918 гг. жили и трудились в царской России, а после Первой мировой войны пришли на смену русофобам из прибалтийских немцев, с 1880-х гг. захватившим монополию на истолкование и посредничество во всем, что касалось России. Исключительный читательский интерес, который они удовлетворяли, относился прежде всего к той погибшей России, каковую с недавних пор начали признавать значительной «культурной нацией». И в этом проявилась не только ностальгическая, но и крайне актуальная потребность. Именно в русской литературе искали объяснения мировой катастрофы, нашедшей в России, по-видимому, свое первое и ярчайшее выражение.

Если в предлагаемом изложении делается акцент не на антибольшевистской реакции и русофобских аффектах, а в гораздо большей степени на амбивалентной очарованности и умозрительных надеждах, связывавшихся в те годы в среде немецкой общественности с молодой Советской Россией, то не для того, чтобы сформулировать максимально резкий антитезис. Разумеется, нет сомнений в том, что захват власти большевиками и их новейший «социальный террор» вызвали волну фобийных и негативных реакций. Однако в побежденной Германии параллельно со всем этим поднималась сильнейшая волна позитивных аффектов и смутных ожиданий, настолько захватывавшая людей, что для этого трудно подыскать соответствующие исторические аналогии. Так или иначе, «новая Россия», в которой видели ядро неопределенного пробуждающегося «Востока», в те годы всецело занимала умы и воспринималась прежде всего как противоположный полюс и антитеза странам Антанты и нового «Запада».

Таким образом, напрашивается соотнесение одного с другим. И тогда окажется, что в Веймарской республике все более тесной фактической и материальной «привязанности к Западу» соответствовала в высшей степени интенсивная, но и амбивалентная духовная и политическая «ориентация на Восток». В какой-то мере частью и отражением этого явления стала агрессивная политика «восточного (жизненного) пространства», проводившаяся Гитлером и национал-социалистами. В любом случае и речи быть не могло просто о продолжении традиционной враждебности к России, сочетавшейся, как само собой разумелось, со злостным буржуазным антибольшевизмом и общеизвестным немецким антисемитизмом, которые лишь усилились и радикализировались.

Можно было бы даже реконструировать нечто вроде «longue duree» [4] «Большой длительности» (фр.). Термин введен представителем исторической школы «Анналов» Ф. Броделем, который выделял три ритма исторического времени: большую длительность структур, среднюю длительность конъюнктур и короткую длительность события. — Прим. пер. взаимных фиксаций и мировоззренческих «замещений», причем с обеих сторон. Проект серии «Западно-восточные отражения», задуманный и начатый Львом Копелевым в конце жизни, своего рода «Александрийская библиотека», предоставляет для этого богатейший материал в области отношений двух стран, едва ли доступный еще где-нибудь {12} 12 West-ostliche Spiegelungen. Wuppertaler Projekt zur Erforschung deutsch-russischer Fremdenbilder / hg. L. Kopelew. Reihe A: Russen und Russland aus deutscher Sicht (5 Bande); Reihe B: Deutsche und Deutschland aus russischer Sicht (4 Bande). Все тома изданы в издательстве «Wilhelm Fink Verlag» (München, 1985-2005). В дальнейшем ссылки на цитаты из этого издания оформляются следующим образом: WOS. Reihe (А или В). Bd. (номер). Два следующих тома, посвященных XX в., готовятся под руководством Карла Аймермахера (Бохумский университет, ФРГ). . [5] Да и настоящая книга вышла, если перефразировать слова о Гоголе и молодых писателях XIX столетия, из «копелевской шинели», красноармейской и лагерной шинели, всегда невидимо накинутой на его плечи. Результатом нашего многолетнего сотрудничества был последний, еще просмотренный им том проекта. См.: Deutschland und die russische Revolution 1917—1924 / hg. G. Koenen, L. Kopelew (= West-ostliche Spiegelungen. Reihe A. Bd. 5). München, 1998. [Рус. изд.: Германия и русская революция, 1917-1924. М., 2004. — Прим. пер.]