Алексей Юрчак - Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение

Когда на работу принимался новый молодой сотрудник, мы через комитет комсомола прикрепляли к нему наставника из числа людей с большим опытом работы, который передавал ему свои профессиональные знания и навыки… чтобы новичок не терялся и не чувствовал себя брошенным на произвол судьбы. Эта система неплохо работала и пользовалась успехом в институте.

К «работе со смыслом» также относилось регулярное проведение конкурсов профессионального мастерства среди разных категорий молодых сотрудников — рабочих, проектировщиков, инженеров, научных работников. Андрей участвовал в организации этих конкурсов с удовольствием, и они, по его словам, «вызывали большой интерес в институте» и «были полезны и по делу». Особым примером «работы со смыслом» для Андрея было создание музея, посвященного участию института в Великой Отечественной войне. Для этой задачи Андрей организовал группу молодых сотрудников, которые занимались сбором материала для музея, устройством экспозиций к праздникам и приглашением ветеранов института на встречи, где те рассказывали о фронтовом опыте, и так далее. «Иногда эти встречи были скучными, а иногда очень живыми и интересными», — вспоминает Андрей. Ему также нравилось решать социальные проблемы и организовывать то, что он называет «нормальной жизнью»: например, помогать молодым семьям устраивать детей в детские сады, организовывать работу молодежи института по благоустройству институтского пионерлагеря, проводить субботники по уборке территории института, подбирать людей для осенних поездок в подшефный колхоз для помощи в сборе овощей, проводить спортивные состязания среди молодых сотрудников института, устраивать празднования юбилеев, профессиональных праздников, Нового года, организовывать совместные походы, поэтические вечера, дискотеки и даже концерты любительских рок-групп.

Все это Андрей делал не просто как хороший организатор, а именно как секретарь комитета комсомола, оформляя эту деятельность в документах и отчетах как «комсомольско-молодежную работу» среди молодых сотрудников института и используя для нее ресурсы комсомола. Райком отметил эту деятельность Андрея несколькими почетными грамотами — «За активную работу по коммунистическому воспитанию молодежи» и «За успехи в комсомольско-молодежной работе». Этими грамотами Андрей искренне гордился. Когда он работал в институте, грамоты висели на стене комитета комсомола, а после его ухода из института, в конце 1980-х годов, он повесил их над письменным столом у себя дома, где они продолжали висеть в середине 1990-х годов (когда автор встречался с ним для интервью). Для Андрея эти грамоты были не пустыми идеологическими символами, полученными за никому не нужную деятельность, а знаками признания его организаторского таланта, творческих заслуг и искренней заботы об общем благе.

Способность Андрея отличать работу со смыслом от чистой проформы не ограничивалась конкретными делами. По словам Андрея, в те годы он «верил в саму идею» коммунизма, которую для него олицетворял Ленин, но при этом «ненавидел притворный формализм», в который эта идея постоянно облекалась. Он считал, что необходимо было освободить ленинские идеи от этого формализма и что такое освобождение не только возможно, но и неизбежно. Когда это произойдет, думал он, все наладится. Андрей вспоминает:

Мы воспитывались с сознанием того, что Ленин был чем-то святым. Ленин был символом чистоты, искренности, мудрости. Без вопросов. Мне казалось, что все проблемы в нашей жизни были вызваны более поздними искажениями изначальных ленинских принципов, порочным и кровавым режимом Сталина, этим умалишенным Брежневым и так далее. Я был уверен, что, если мы вернемся к истинным идеям Ленина, все снова встанет на свои места. В те годы [конец 1970-х — начало 1980-х] многие думали, что, если бы Ленин был жив, он бы исправил все то плохое, что происходило [90].

В этих словах Андрея вновь проявляется особая роль символа «Ленин», как господствующего означающего советского авторитетного дискурса — означающего, которое находится «за пределами» этого дискурса, выполняя по отношению к нему роль внешней объективной истины, независимой точки отсчета, посредством которой легитимируются все остальные символы и понятия этого дискурса (см. главу 2).

Позднее, в середине 1980-х годов, когда Адрей стал членом КПСС, он стал различать два значения понятия партия, — подобно тому, как ранее, в своей комсомольской деятельности, он отличал работу со смыслом от чистой проформы. Андрей объясняет: