С. Рудник - Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций

В начале марта в Омск выехал член Сиббюро ЦК А. М. Тамарин с заданием добиться утверждения списка президиума Омского губисполкома, подготовленного в Сиббюро. На нескольких собраниях ответственных работников выступавшие обменивались взаимными оскорблениями. А. М. Тамарин заявил, что член президиума губкома Ф. Шемис «недавний кабатчик и сиделец винной лавки». В свою очередь, коммунист Власов предложил А. М. Тамарина предать суду, председателя губчека Тиунова как организатора подпольной группировки против губкома «немедленно расстрелять». Обе стороны вербовали себе сторонников в ячейках.

Решать конфликт пришлось в Москве. Оргбюро ЦК 4 апреля 1922 г. с участием представителей обеих группировок решило создать специальную комиссию во главе с В. В. Куйбышевым. На следующий день комиссия вынесла вердикт: губком виновен в отсутствии «выдержанной партийной линии» и невыполнении директив высших парторганов; отозвать из Омска шестерых членов президиума губкома из семи; в новый состав президиума ввести четырех человек по рекомендации Сиббюро ЦК и трех – по рекомендации Секретариата ЦК.

Но даже после этого партийные «низы» пытались продолжать сопротивление. Опираясь на многие ячейки и райкомы, объединенный пленум губкома совместно с членами контрольной и ревизионной комиссий 19 апреля 1922 г. заявил, что по Уставу партии только губернская партконференция может изменить состав президиума губкома. Было решено обратиться с просьбой в ЦК РКП(б) и Сиббюро ЦК созвать экстренную губернскую партконференцию. До получения ответа членам президиума губкома было предложено оставаться на месте.

Генеральный секретарь ЦК И. В. Сталин 23 апреля направил грозную телеграмму, которая подтверждала необходимость выезда бывшего руководства в Москву и поручала Сиббюро произвести перерегистрацию всей губернской организации «в целях очищения партии от элементов фракционности и разложения». Только после этого «мятежники» сдались. В мае комиссия, прибывшая в Омск, рассмотрела дела 180 коммунистов. Было обновлено руководство многих райкомов и ячеек. На заседании ЦКК 2 июня 1922 г. бывшего секретаря губкома И. Потемкина исключили из партии как «склочный карьеристский элемент», а Ф. Шемиса – как «чуждый склочный элемент». Через несколько недель новый губком решил отправить вернувшихся в Омск И. Потемкина и Ф. Шемиса в Новониколаевск в распоряжение Сиббюро. Секретарь губкома А. И. Кривицкий сообщал 1 июля: «Шлем Шемиса и Потемкина через ГПУ. Если уклонятся поехать добровольно, арестуем и привезем Вам. Ни в коем случае не шлите их обратно». Омская парторганизация была «оздоровлена» [435].

Эти и подобные им дела доказывали руководству партии, что полагаться на реальную «внутрипартийную демократию», решая задачу сохранения власти и укрепления ее вертикали, невозможно. Тем более что руководители, получавшие на время партийное большинство в отдельных регионах под флагом борьбы с «бюрократизмом», принципиально не отличались от своих предшественников. Сохранялась практика преследования «инакомыслящих», а управление становилось нередко «бюрократизмом в кубе». Это доказывает, что причины происходившего были гораздо глубже и сложнее, чем личные качества «отдельных вождей» РКП(б), и даже чем сама идеология Коммунистической партии, хотя, конечно, и эти факторы нельзя сбрасывать со счетов. Борьба за власть и ее сохранение в условиях страны, никогда не имевшей развитого гражданского общества, пережившей тяжелейшую Гражданскую войну с ее обострением ненависти к своим противникам, при отсутствии легальной политической оппозиции, диктовала определенные, часто не осознаваемые на личностном уровне, правила игры.

Одновременно существовало понимание, что в условиях однопартийной системы в ее ряды будет стремиться большинство активных элементов общества, имеющих на деле различные позиции по многим вопросам жизни страны. Г. Е. Зиновьев говорил, выступая перед коммунистической фракцией II съезда Советов СССР, в январе 1924 г.: «.проявить себя политически или даже на хозяйственной арене можно, только входя в нашу партию или примыкая к ней» [436]. Для того чтобы партийный «обруч» действительно удерживал государство в рамках определенной политики и идеологии, было необходимо прежде всего добиться беспрекословного подчинения партийных масс своему руководству снизу доверху. Для этого и нужен был разветвленный партийный аппарат, контролирующий подбор и назначение кадров во всех сферах государственной жизни, и прежде всего в самой партии. Спор в самих партийных кругах мог идти лишь о формах и методах упрочения партийного аппарата.