Александр Пересвет: Повести исконных лет. Русь до Рюрика

Дорога действительно прямая: по Русской реке, по коей никто больше не плавает, до ее верховьев, где есть принадлежащий русам серебряный рудник.

Но только дорожка эта прямо и безальтернативно требует помещения русов на реку Кубань. А значит, на тот самый Таманский полуостров-остров, на котором Кубань дает множество прелестных заводей, где так славно устроить базу для флотилии.

Использованы эпизоды из скандинавских саг.

Действительно стоял такой город на Тамани вплоть до монгольского завоевания в XIII веке. Назывался он Русийа, и еще а 1169 году упоминался — вкупе с Таматархою — в договоре между византийским императором Мануилом и генуэзцами о свободной торговле.

Река Кара-Су в Каппадокии.

Связываю эти известные по ПВЛ эпизоды именно с 860 годом (а не с 907-м и Олегом Вещим, как значится в летописи) потому, что только тогда русы так близко и опасно подходили к Константинополю, чтобы стоять под его стенами. Конечно, то, что византийские источники не зафиксировали нападения 907 года — неверно: зафиксировали, о чем будет речь дальше. Но — зафиксировали набег «русов-дромитов». До столь значимого поражения греков, как в 860 году, — а значит, и связанных с этим живописных эпизодов и, главное, обширной добычи — дело не доходило. А о том, что добыча в 860 году была и была громадною, свидетельствует мощный приток восточного серебра в Бирку сразу после этой даты.

Почему восточного, а не греческого? Наиболее вероятный ответ: что все громоздкое и не слишком ценное из добычи русы обернули в серебро в Хазарии. Об этом речь тоже далее.

На самом деле глубоко сомнительный эпизод, возникший позже уже окончившихся событий в качестве идеологемы, призванной показать величие веры христовой. На деле же Фотий сразу после нападения русов говорит вот что:

«О, как же все тогда расстроилось, и город едва, так сказать, не был поднят на копье! Когда легко было взять его, а жителям невозможно защищаться, то очевидно, от воли неприятеля зависело — пострадать ему или не пострадать… Спасение города находилось в руках врагов и сохранение его зависело от их великодушия… город не взят по их милости, и присоединенное к страданию бесславие от этого великодушия усиливает болезненное чувство пленения».

Против говорит и волна серебра — плюс монеты времени императора Михаила — в шведской Бирке, и свидетели. Например, в одном из писем папы Николая I византийскому императору Михаилу III есть упоминание о разграблении окрестностей Константинополя язычниками:

«Умертвили множество людей, сожгли церкви святых в окрестностях Константинополя почти до самых стен его».

После чего язычники ушли, избежав всякой мести (nulla fit ultio).

Иоанн Диакон также говорит о том, что русы вернулись с триумфом (triumpho ad propriam regressa est). Возможно, было так?

Видевше же греце, убояшася, иркоша; выславше ко Ольгови: «Не погубляй город, имемься по дань, якоже хощеши». И устави Олегъ вой, и вынесоша ему брашна и вино, и не прия его — бе бо устроено съ отравою. И убояшася греце и ркоша: «Несть се Олегъ, но святый Дмитрий, посланъ на ны от Бога».

После чего грозного воителя удовлетворили даром, достойным его:

«И заповеда Олегъ дань даяти на 2000 кораблий, по 12 гривне на человека, а в корабли по 40 мужь».

От русов просто откупились! И никаких чудес…

О крещении русов в 867 году упоминают аутентичные источники.

Арабское свидетельство: «Все они постоянно носят мечи, так как мало доверяют друг другу, и коварство между ними дело обыкновенное. Если кому из них удастся приобрести хоть немного имущества, то родной брат или товарищ его тотчас начнет ему завидовать и пытаться его убить или ограбить».

В старом смысле слова — закона.

Изначально — вышедшие из рода и изгнанные из него.

Так называли в Византии зависимые от руси славянские племена, хотя формально это слово означает «союзник».

Отсюда и далее реконструируется по косвенным данным родословная и хронология первых князей киевских.

Что нам дает ПВЛ? — абсолютно недостоверную картину. У нас есть несколько реально существовавших русских правителей.

Святослав — про него много пишут в связи с русско-греческой войной 970–972 годов.