Понсон Террайль - Красотка-еврейка (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - I)

- В сущности говоря,- сказала после недолгого молчания Маргарита, поколебленная доводами ловкой камеристки,- я действительно хотела бы разузнать подробности о жизни в Нераке... Ну что же, ступай, пожалуй, за ним!

"Мне кажется, что моя притча об устрицах несколько подвинула дела юного гасконца!" - думала Нанси, поспешно отправляясь на свидание с пришлем Генрихом.

Оставшись одна, Маргарита поправила прическу, пониже опустила абажур лампы и снова уселась в кресло у стола. Поэтому, когда Генрих вошел в комнату, она казалась глубоко погруженной в чтение.

- Ах, простите, месье,- сказала Маргарита, когда Генрих в нерешительности остановился в двух шагах от нее,- я так зачиталась, что даже не заметила, как вы вошли! Присядьте сюда, около меня. Простите, что я взяла на себя смелость пригласить вас сюда, но мне хотелось бы иметь от вас самые точные сведения о наваррском дворе. Кроме того, мне показалось, что вы обладаете очень тонким умом и будете интересным собеседником!

- О, мне кажется, что во Франции много умных людей! ответил Генрих, низко кланяясь принцессе.

- Ошибаетесь! Я знаю только двоих: Пибрака и аббата Брантома, автора "Жизнеописания славных любовными делами дам".

- Он бывает у вашего высочества?

- Да, прежде я принимала его очень часто и находила большое удовольствие в его разговорах, но... он так стар и уродлив...

- А вы, принцесса, чувствуете большое отвращение к старости и уродству?

- Далеко нет, если только человек сам сознает это и держит себя в нужных границах... А этот урод... Знаете ли, однажды он пришел ко мне и прочел мне главу из своей книги, где говорится о существовавшем при дворе Франциска Первого обычае посылать пару шелковых чулок даме своего сердца.

- Как же, помню! Там говорится далее, что, когда дама носила семь - десять дней эти чулки, кавалер посылал за ними и сам носил их в свою очередь.

- Вот именно. Однажды Брантом дошел до такого экстаза, что упал к моим ногам, а на следующий день мне подают маленький ящик редкого дерева, и в этом ящике я нахожу... пару шелковых чулок!

- Однако аббат Брантом более чем смел! - с хорошо разыгранным негодованием сказал Генрих.

Говоря это, он впился в принцессу таким взглядом, который был не настолько почтителен, насколько можно было ждать от мелкого беарнского дворянина. Принцесса снова покраснела, но не мешала молодому человеку любоваться собой. А Генрих тут же ухватился за удобную тему.

- Конечно,- продолжал он,- Брантом вел себя настоящим нахалом, но его поступок можно объяснить охватившим его безумием, и согласитесь, если ваша божественная красота способна вскружить голову такому старому, опытному человеку, как он...

- Господин де Коарасс, вы ужасный льстец!

- Простите меня, принцесса, но я просто откровенный провинциал!

- Надеюсь, по крайней мере, что вы не пришлете мне завтра чулок по примеру Брантома!

- Счастье хоть изредка видеть ваше высочество является для меня венцом всех моих грез, принцесса! - нежно ответил Генрих.

Маргарита нашла, что сир де Коарасс слишком горячо приступает к делу, и сочла нужным переменить тему.

- Знаете ли вы, господин де Коарасс,- сказала она,- что король сразу полюбил вас?

- Его величество превознес меня свыше меры!

- Вы родственник Пибрака?

- Да, ваше высочество.

- Он очень умен.

- О, без сомнения! - ответил Генрих и тут же решил вновь вернуть разговор к первоначальной теме, от которой, видимо, увиливала Маргарита.- Кстати, разве мессир де Брантом не извинился перед вами?

- Нет, чтобы излечиться от своего безумия, он удалился в свое аббатство.

- Бедный человек!

- Как, да вы жалеете его? - спросила Маргарита.

- Да как же мне не жалеть его, принцесса, если я понимаю, как он должен был страдать! - ответил Генрих.

На этот раз намек отличался излишней прозрачностью.

- Вы отличаетесь настоящей гасконской смелостью! заметила Маргарита.

- Бога ради, простите, принцесса, но я так смущен.... Генрих так тонко разыграл сконфуженного, что Маргарита была тронута смущением беарнца.

- Сколько вам лет? - спросила она.

- Двадцать.

- В таком случае я прощаю вас! -- сказала она, протягивая ему руку.

Генрих взял эту руку, осмелился поднести ее к губам и сделал движение, собираясь опуститься на колени перед Маргаритой, но в этот момент в дверь постучали.

- Кто там? - испуганно спросила принцесса.

- Ваше высочество,- ответил юный голос,- королева-мать послала меня за вами!

- Хорошо, милый Рауль,- Ответила Маргарита, узнав пажа по голосу,- скажи королеве, что я собиралась лечь спать, но я оденусь и приду.- Затем она подбежала к маленькой боковой двери и тихо крикнула: - Нанси!