Понсон Террайль - Похождения 'Валета Треф' (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - V)

Она встретила Ожье очаровательной улыбкой и сказала:

- Как! Вы решаетесь оставлять нас одних в этом старом замке? Хорош защитник, нечего сказать!

- Но поверьте, что я...- заикаясь начал Ожье. Однако Маргарита перебила его.

- В замке, населенном привидениями!

- О, вы смеетесь!

- Где в трубах так страшно завывает ветер!

- В самом деле?

- Где слышатся таинственные шорохи!

- Ах, господин Ожье, если вы только послушаете мою тетю, то...- начала Нанси. Но Маргарита сейчас же перебила ее, сказав:

- Молчи, милочка! Ты отлично знаешь, что я большая трусиха.

- О, да! - согласилась Нанси.- Моя тетя - такая трусиха, что даже не захотела лечь спать, пока вы не вернетесь.

Ожье, сильно сконфуженный, но счастливый, кинул на Маргариту влюбленный взгляд.

- Но вы вернулись, и мой страх мало-помалу рассеивается,сказала мнимая госпожа Шато-Ландон.

- Не прикажете ли, чтобы я провел всю ночь на пороге двери вашей комнаты? - спросил юный гасконец.

- Нет, пока этого не требуется,- ответила Маргарита. -Однако будем ужинать, не правда ли?

- У моей тетушки страх не отбивает аппетита,- заметила Нанси, покатываясь со смеха.

- Пойдемте, господин Ожье,- сказала Маргарита, вставая с места, и села за накрытый стол, причем Ожье было указано место рядом с нею. Притом она добавила: - Ах, вы, мужчины,- жестокий народ! Вы готовы ни с того ни с сего убежать куда-то среди глубокой ночи, оставляя на произвол судьбы двух слабых женщин и юношу, вверившихся вашему покровительству.

- Неужели вы серьезно говорите все это? - с мягким упреком спросил Ожье.

- Моя тетушка - страшная трусиха,- смеясь сказала Нанси.Но, если бы она, как я, знала, зачем вы ездили в Блуа...

- Да я ездил исполнить поручение, данное мне в Париже,краснея ответил Ожье.

- Ладно, ладно! - смеясь сказала Нанси.- Так вам и поверили! Ну, да ведь тут еще нет ничего дурного...

- Но что вы подумали о моем отъезде? - недоумевающе спросил гасконец, бледнея и краснея поочередно.

- Господи, да ведь, это так просто! Наверное в Влуа - ваш стук открылось маленькое оконце, через которое просунулась нежная женская ручка... Шепот приветствий... поцелуи... Да мало ли что!

Как вы могли подумать это?- с упреком сказал Ожье. и его взор с выражением бесконечной нежности обратился на Маргариту, как бы говоря: "Могу ли я любить кого-нибудь на свете, кроме вас?"

Маргариту тронул этот взгляд, и она подумала: "Может быть, этот молодой человек послан наваррским королем следить за мной, но все же он полюбил меня, и король увидит, что я направляю послушное ему орудие против него же самого".

- А! Так, значит, вы ездили в Блуа не ради любви? спросила Нанси.

- Да нет же, клянусь вам!

- Ну, так простите, я ошиблась... Однако вот и господин управитель. За стол, господа, за стол!

Все уселись за стол. Памфил, вошедший с салфеткой под мышкой, взял со стола блюдо. с окороком дикого вепря и отнес его на поставец, чтобы нарезать. Как только он отвернулся, чтобы заняться резкой, Маргарита вздрогнула и слабо вскрикнула.

- Что с вами? - тревожно спросил Ожье.

- Мне показалось, что в окно кто-то постучал!

Ожье встал, открыл окно и внимательно осмотрелся, высунувшись из него, после чего произнес:

- Уверяю вас, там никого нет!

- Должно быть, мне это просто показалось,- согласилась Маргарита.- Ведь я большая трусиха. Садитесь, господин Ожье!

Хотя де Левис отворачивался на каких-нибудь тридцать секунд, но для проворной Нанси этого времени было совершенно достаточно, чтобы опустить в стакан юного гасконца крупинку своего чудесного порошка. Она сейчас же налила туда знаменитого розового муската и сказала:

- Давайте выпьем, господин Ожье, за здоровье привидений, которых так боится моя тетя!

- В моем присутствии ваша тетушка может никого и ничего не бояться! - ответил Ожье, бросая на Маргариту страстный взгляд, и затем одним духом опорожнил стакан вина.

Прошло четверть часа. Ожье пил и ел на славу, но вдруг стал испытывать своеобразное ощущение. Его голова кружилась очень слабо, однако стены и пол замка принялись плавно покачиваться, а всем существом молодого гасконца овладевала непреодолимая радость; ему хотелось смеяться, плясать и болтать, болтать без конца.

- Действие моего порошка начинается большой веселостью,шепнула Маргарите Нанси и сказала вслух: - Я думаю, что мы уже достаточно попировали, тетушка. Вы-то спали днем, а мы с Раулем - нет. И так как я не боюсь никаких привидений. то я была бы не прочь уйти спать.