Понсон Террайль - Женщина-дьявол (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - VIII)

-Значит, Париж восстал?

-И да, и нет.

-Но как мог Париж оставаться лояльным, раз он запер ворота перед своим государем?

-У Парижа была королева.

-Королева? А как ее звали?

-Не помню, как ее называли по имени, но у многих на устах была кличка "женщина-дьявол".

-Какова она собою?

-Белокурая с голубыми глазами.

-У нее в руках была шпага?

-Нет, скипетр, но очень странный: ножницы, которыми она остригла волосы вашего величества.

-Слава богу, не все сны сбываются! - пробормотал король, бледнея и заметно трясясь.

II

-Вот что, друг мой Крильон,- сказал король, несколько успокоившись.- Наверное, вы посвящены в тайны оккультных наук?

-Нет, государь; откуда мне было научиться этой премудрости?

-Но мне говорили, что все южане - немного колдуны!

-Итальянцы - может быть, но не провансальцы!

-А жаль! Иначе вы растолковали бы эти сны!

-Как раз сегодня утром около замка бродил человек, который называл себя большим специалистом в тайных науках!

-И вы дали ему уйти, герцог! - с упреком воскликнул король.

-Но, ваше величество, далеко он не мог уйти, так что, если...

-Ну, так бегите за ним, приведите его сюда!

-Сделаю все возможное, чтобы исполнить желание вашего величества,- сказал Крильон и вышел, чтобы разыскать чародея.

Тогда король кликнул пажей и приказал им одевать его. В то время как пажи хлопотали над его туалетом, Генрих III вздыхал и, не обращая внимания на пажей, бормотал вполголоса:

-Господи Боже, вот-то паршивое это ремесло королевское... Вечно тебя окружают льстецы, лгуны, эгоисты... Друзей теряешь друг за другом, и в одно непрекрасное утро оказываешься наедине с Крильоном... Уф!

Король вздохнул несколько раз подряд и продолжал свои сетования:

-А ведь надо признаться, хотя этот честный Крильон и являет собою идеал верности и лояльности, но он - не из веселых собеседников. Не помню случая, чтобы он хоть когда-нибудь заставил меня улыбнуться!

Один из пажей, услыхав рассуждения короля, вдруг осмелившись вставить свое слово, сказал:

-Да ведь надо уметь вызвать улыбку на королевском лице, а герцог никогда не отличался этим умением!

Паж, который так смело вставил свое суждение о недостатке придворных способностей Крильона, отличался довольно оригинальной внешностью. Сколько лет было ему? По рыжеватым волосам, бесцветным глазам и бледному лицу ему можно было дать и пятнадцать, и тридцать лет. Он бил долговяз, немного горбат, немного кривоног и нескладен. Называли его Мовпен. Но это была лишь кличка, происхождения которой никто не мог доискаться. Его истинное имя было Морис Дюзес; он происходил из герцогской фамилии этого имени и только знатности рода был обязан своим местом пажа, так как Генрих III терпеть не мог уродов. Однако теперь, внимательно поглядев на пажа, Генрих к собственному удивлению заметил, что у Мовпена было очень язвительное выражение лица и что его взор блистал остроумием и хитростью.

-Уж не хочешь ли ты сказать,- произнес король,- что ты сумел бы распотешить меня?

-Как знать, государь? Может быть, и так!

-А как же?

-Для этого нужно, чтобы я был избавлен от обязанностей пажа и произведен в шуты.

-Как? Ты хочешь стать шутом?

-Шутом короля Франции - почему бы нет?

-А, став шутом, ты будешь забавлять меня?

-Надеюсь, что это мне вполне удастся.

В этот момент появился Крильон и объявил:

-Государь, колдун в прихожей. Его удалось найти.

-Ну, так пусть войдет!

-Да... ваше величество, дело в том, что... мне... пришлось дать ему... довольно странное обещание!

-Ему будет щедро заплачено за труды!

-Об этом и речи нет. Но только он в маске.

-Ну, так он снимет маску - только и всего!

-В том-то и дело, что он ни за что не хочет снимать свою маску. Обет он, что ли, дал какой-то или что другое, но только он не хотел идти сюда без того, чтобы я ему обещал, что с него не потребуют снятия маски.

-Ну, так пусть идет как хочет. Может быть, в конце концов у него такая дьявольская образина, что от маски только мы же и останемся в выгоде!

Крильон приподнял драпировку, отделявшую королевскую спальню от соседней комнаты, и сказал:

-Войдите, сеньор!

В спальню вошел высокий, довольно хорошо сложенный человек, лицо которого скрывала черная маска. Манеры и осанка этого человека выдавали благородство происхождения и привычку обращения с высокопоставленными особами.

-Кто вы? - спросил его король.

-Государь,- ответил человек в маске,- я уже имел честь объяснить герцогу, что у меня больше нет ни имени, ни лица!