Федор Тютерев - Необыкновенные приключения юных кубанцев

С улицы донеслось мычание. Ванько поднялся выпустить в череду Ночку. Борис, недослушав, подался к Шапориным договариваться насчет Тамары. А Миша оседлал любимого конька - продолжил просвещать последнего из слушателей:

- У них и другие гранаты на такой же манер. Может, видел - которые с деревянной ручкой? Длинные такие, сантиметров под тридцать. Я у наших видел, тоже трофейную. И скажу так: дерь-мо! Пока свинтишь пробку, пока дернешь за кольцо!.. То ли дело наши РГД: оттянул чуть ручку, повернул вбок - и швыряй. Ударилась обземь - и рванула!

- Все это, конешно, интересно... - Федя поднялся, подал руку ему. Идем ко мне позавтракаем, а то скоро в станицу.

Вернулся Борис, когда Ванько ставил на табуретку под алычой глиняную чашку с борщом. Тамара, положив рядом горку серых пшеничных лепешек и две деревянные ложки, присела на лавочку.

- Ты, конешно, еще не завтракал? Возьми вон тот чурбак и присаживайся к нашему столу, - пригласил хозяин. - Принеси еще одну ложку, - попросил Тамару.

- Договорился: Вера непротив, - сообщил Борис, когда она ушла. - Токо она тоже осталась одна: теть Лиза ушла в Майкоп. Седни утром.

- Решилась-таки сходить?..

- Ой, не говори! Если б хоть вдвоем, а то одна и в такую даль!.. Не знаешь, сколько до него, примерно, километров?

Тут появилась Тамара, и разговор замяли. Пока ребята, втроем из одной чашки, сербают фасолевый борщ, мы немного отвлечемся. В связи с Майкопом.

Дмитрий Шапорин, муж "теть Лизы", дольше других мужиков оставался вне призыва из-за слабого зрения: без очков видел не далее пяти метров и то, если днем. Лишь месяца за три до оккупации его мобилизовали в так называемый истребительный батальон. Не только его - подмели всех нестроевиков от кривых до горбатых. Их, правда, от дома не отрывали, даже не переобмундировывали. Выдали винтовки, патроны и вменили в обязанность охрану наиболее значимых объектов от всевозможных диверсантов, задержание подозрительных лиц словом, следить за порядком в округе.

Дня за два до оккупации истреббатовцам также приказано было отступать. Но в те суматошные дни командованию было, видимо, не до ополчений гитлеровцы продвигались стремительно. Отставшее разношерстное формирование попало в окружение и рассыпалось. Небольшими группами земляки-соседи стали пробираться домой - ночами, глухими балками да задами-окраинами. Группа, в которой был Дмитрий, все-таки напоролась на немцев, их приняли за партизан, некоторых расстреляли на месте, других поместили за колючую проволоку в городе Майкопе. Об этом рассказал Елизавете вернувшийся оттуда хуторянин по фамилии Мельник, которому удалось совершить побег из того майкопского лагеря. "Если б Митька не утерял очки, мы бы, конешно, убежали вместе", так сказал он.

Дома остались запасные очки, и Елизавета потеряла покой и сон. Металась между двух огней: с одной стороны, страшно оставлять детвору - мало ли что может случиться в дальней дороге!.. С другой - так хочется отнести мужу очки: авось посчастит вырваться из этого ада!

И вот, как видим, решилась.

Ребята наелись немясного, но очень вкусного и питательного борща, запили парным молоком, и Тамара унесла мыть посуду в хату.

- Ты ей уже сказал? - Борис кивнул вслед ушедшей.

- Еще нет. Не знаю, как и начать. Реву будет!..

- Давай я, если боишься.

- Дело не в "боишься". Я ведь почти пообещал взять и ее с нами. А теперь выходит - не сдержал слова.

- Она должна понять, не маленькая!..

- Что должна я понять? - с порога спросила Тамара, услышавшая последние слова.

- А подслушивать, Араматик, нехорошо...

- Присядь, Тома, поговорить надо, - показал Ванько на место рядом. Понимаешь, какое дело... Мы не можем взять тебя в станицу.

- Но ты ведь обещал! - глаза ее вмиг наполнились слезами.

- Вспомни-ка лучше: я и не обещал, чтоб твердо...

- Он, точно, хотел взять и тебя, но мы несогласны, - заметил Борис. Делать тебе там действительно нечего - вполне справимся сами.

- Как это нечего! - решительно возразила она; слезы при этом хлынули в два ручья. - Я и слушать не хочу! Не возьмете, так и сама, первей вас там буду!..

Подошедшие Федя с Мишей сразу смекнули, в чем тут дело.

- Ты, Томка, не чуди, воще! А ну как там засада?

- Ну и пусть!

- Ты че, чекнутая, воще? Как это "ну и пусть"? Дуреха, - не сдержался он.

Федя двинул его кулаком в бок, присел возле нее на корточки:

- Хочешь братика круглой сиротой сделать? Что мы ему скажем, если тебя там схватят и расстреляют?

- Нечего с нею чикаться! Связать и все, раз такая бестолковая, повторился Миша, но на этот раз чтобы припугнуть, нежели настаивая на своем варианте.