Олег Пленков - Спартанцы Гитлера

С начала Нового времени Германия была страной с высокоразвитым правосознанием, сформировавшимся под действием прусской традиции, и Гитлер со своим враждебным отношением к правовым процедурам и законности и со своим презрением к юристам представлял диссонанс с немецкой традицией. Правопорядок и законность, особенно в Пруссии, а после нее и в других немецких государствах, были плоть от плоти немецкой традиции с ее властью закона и независимостью суда. В 1794 г. прусские законы по указанию Фридриха Великого были сведены в «общее прусское право»; законы стали «обязательны для всех членов общества без различия сословий, ранга или пола, каждый житель государства обязан был требовать защиты своей личности и достояния» {375} 375 Schoeps H.-J. Preußen. Bilderund Zeugnisse. Berlin, 1967. S. 12. . Этот свод был принят почти одновременно с американской конституцией 1787 г., и эти оба документа можно рассматривать как значительный вклад в развитие прав человека. Как бы ни отличались национальные законодательства, но независимого правосудия, равного для всех — богатых и бедных, сильных и слабых — они придерживались в равной степени; практика могла отличаться от теории, но Фемида изображалась с повязкой на глазах, поскольку правосудие было едино для всех без исключения.

Можно привести великое множество примеров независимости прусского суда; были случаи, когда пруссаки судились даже с королем Вильгельмом II (по спорным арендным договорам) и выигрывали. О Фридрихе Великом, которого фюрер почитал более других исторических деятелей Германии, Гитлер любил рассказывать следующую историю: однажды король вызвал к себе начальника полиции, чтобы упрекнуть его за то, что он предоставляет меньше сведений, чем его коллеги при дворах других европейских владык. «Все дело в том, — ответил полицейский, — что я не имею права использовать для наблюдения те же средства, что в других странах». На что король ответил, что, если это так, тогда ему ничего и не надо {376} 376 Пикер Г. Застольные разговоры Гитлера. Смоленск, 1993. С. 101. . Это указывает на развитое правосознание, поощряемое к тому же монархией и подкрепленное привычкой немцев к неукоснительному соблюдению формальных установлений, а также контролем со стороны прекрасно налаженной административной системы. Последнее обстоятельство особенно важно, ибо какие бы хорошие законы ни принимались, работать в коррумпированной системе они все равно не будут.

Можно привести забавный случай, свидетельствующий о высокой интегральности закона в немецком сознании: после захвата власти нацистами СА пришли конфисковывать велосипеды спортивного клуба, основанного коммунистами, но хозяин гостиницы отказался выдавать велосипеды так как это частная собственность; после Второй мировой войны велосипеды были возвращены законным владельцам {377} 377 См.: Bessel R. Life in the Third Reich. Oxford, 1986. P. 20–21. . Такие инциденты не были единственной юридической проблемой — после прихода к власти нацистам сложно было преодолеть положение в сфере трудового права, и коллективное трудовое право периода Веймарской республики было нацистами либо отчасти ликвидировано, либо заменено представительством произвольно назначаемых доверенных лиц, либо регулировалось временными актами. При этом ликвидация профсоюзов создала массу правовых проблем, так как не все суды были готовы признать ДАФ правовым восприемником профсоюзов {378} 378 Mayer-Malz T. Arbeitsgerichtsbarkeit im Nationalsozialismus. Judikatur als Instrument von «Säuberung» und Disziplinierung //Archiv für Sozialpolitik. 1991. Bd. 31. S. 137. ; власти каждый раз просто принуждали суды принимать решения на основании собственных административных распоряжений, что было довольно хлопотно.

О высоком правосознании немцев свидетельствует также и судьба еврейских кладбищ в Рейхе: в 1952 г. кладбищенская комиссия центрального еврейского совета в Германии насчитала в Германии около 1700 еврейских кладбищ {379} 379 Wirsching A. Jüdische Friedhöfe in Deutschland // VfZ. 2002. H. 1. S. 1. . Почему же в Германии сохранилось так много еврейских кладбищ? Почему их не закрыли, не сравняли с землей, как того требовали многие нацисты и как это сделали с синагогами? Дело в том, что закрытие и уничтожение еврейских кладбищ вступало в противоречие с действовавшим земельным правом. Получалось парадоксальное положение: евреев нацистские власти всячески вытесняли из страны, а с еврейскими кладбищами власти обращались также, как и с христианскими, выделяя на уход за ними необходимые средства {380} 380 Wirsching A. Jüdische Friedhöfe in Deutschland. S. 4. . Кроме того, в Пруссии действовало правило, в соответствии с которым закрывать кладбище можно было только по истечении 40 лет после последнего захоронения, и чиновники категорически отказывались это правило нарушать.