Олег Пленков: Культура на службе вермахта

Данная работа — третья по счету в серии, посвященной идеологическим мифам и социальной утопии Третьего Рейха. Читателям предыдущих книг может показаться, что в них и так довольно подробно рассматривалась история нацизма и особенности его эволюции, поэтому дальнейшая детализация может привести лишь к повторам. Что ж, повторы на самом деле есть, и они неизбежны, поскольку любой автор, обрисовывая разные грани сложного явления, обречен вновь и вновь возвращаться к своему первичному впечатлению. Так бывает и в художественной литературе — американский писатель Скотт Фицджеральд называл этот феномен «twice-told tale» (повторяющаяся история). Для автора таким изначальным впечатлением, а точнее, переживанием было грубое несоответствие людоедской сущности национал-социализма — и многих его конкретных проявлений, внешне имевших вполне презентабельный вид. Особенно явно, на мой взгляд, эта «дихотомия нацизма» проявилась в сфере культуры, искусства и в морально-этическом бытии немецкого общества эпохи Адольфа Гитлера, которое отнюдь не было отчетливо неполноценным. Поэтому, несмотря на упомянутую опасность повторов и возвратов, я все же решил посвятить этой теме отдельную монографию. Ибо чем точнее мы сможем понять и полнее прочувствовать «обаятельную сторону» национал-социализма, тем эффективнее сумеем профилактировать возможное возрождение очередного штамма тоталитарно-ксенофобской системы.

На первый взгляд, соединение в рамках одной книги двух разноплановых проблем — во-первых, культуры Третьего Рейха и, во-вторых, морально-этического состояния его общества — не совсем органично. Однако, как представляется, это вполне оправданно, поскольку оба эти феномена относятся к духовной сфере. Как выразился один французский острослов: «Культура — это то, что с нами делает общество, а искусство — это то, что делаем мы сами». Оба эти процесса — социокультурный и социально-этический, — как нетрудно понять, тесно связаны, между ними существуют многочисленные взаимные интенции и влияния. И нацизм, и большевизм придавали особенно большое значение воспитанию «нового человека», и в этом процессе огромное значение имели новые этика и эстетика, воспринимавшиеся как целостный комплекс.

Ставя перед собой столь тематически обширные задачи, автор попросту обречен доверять не только собственноручно добытым фактам и извлеченным выводам, но и тем локальным наблюдениям, которые сделали его коллеги — отечественные и зарубежные исследователи, тщательно изучавшие отдельные стороны истории образования, искусства, духовной жизни, пропаганды, спорта, а также морально-этических реалий эпохи Третьего Рейха. Ясно поэтому, что данная книга не претендует на статус «классического научного исследования», основанного непосредственно на исторических источниках.

Сфера культуры составляет особенно деликатную часть истории Третьего Рейха, поскольку многие тенденции и феномены в этой сфере были связаны с устойчивой и продолжительной традицией развития немецкой культуры (одной из самых интегральных и мощных в современной цивилизации); они имели долговременную природу и только отчасти пресеклись (или видоизменились) в период нацизма. В этой связи особенно важно помнить, что «тысячелетний рейх» просуществовал всего двенадцать лет: культура общества за этот короткий промежуток времени просто не могла существенно измениться.

Последовательное и беспристрастное воссоздание картины духовного состояния немецкого общества в условиях Третьего Рейха раскрывает новые, ранее невидимые стороны тоталитарной действительности. Это особенно актуально для России, поскольку, несмотря на видимое преодоление тоталитаризма в отечественной политике, тоталитарный менталитет в нашей стране, кажется, отнюдь не изжит. В формировании же (или разрушении) последнего огромную роль играет духовная, культурная сфера, которая и составляет предмет рассмотрения в данной книге.

Постановка проблемы, как писал французский историк Люсьен Февр, есть начало и конец всякого исторического исследования. Где нет проблем, там нет и истории — лишь пустые разглагольствования и компиляции {1} 1 Февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 28. . В этой связи полагаю важным отметить, что, приступая к работе над этой темой, я был изначально воодушевлен перспективой сопоставления тенденций развития искусства в тоталитарных политических системах нацистской Германии и Советского Союза. Это воодушевление обусловливалось кажущейся возможностью, посредством сравнительного анализа искусства и культуры в обеих диктатурах, прийти в выводам, проясняющим их общую природу. На поверку, однако, сходство упомянутых феноменов оказалось ложным, ибо действие тоталитарных тенденций в обеих странах было различным.