Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Как явную полемику с навязываемой установкой можно расценить доклад Эйхенбаума «Формальный метод в литературоведении», сделанный на одном из первых заседаний (25 апреля 1925 года) в той самой Секции теории и методологии искусства, которой вменено было разрабатывать марксистскую методологию [53] ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 13, л. 43. . Столкновения между марксистами и формалистами не нашли отражения в бумагах Института, но, по всей видимости, во второй половине 1920-х годов происходили не однажды. В воспоминаниях дочери Ф. И. Шмита рассказывается об одном из них, на котором председательствовал ее отец, пытавшийся утихомиривать слишком разошедшихся ораторов [54] Российский институт истории искусств в мемуарах. С. 196. . Подвергавшийся уже на протяжение нескольких лет (после знаменитой статьи Троцкого [55] Троцкий Л. Д. Формальная школа поэзии и марксизм // Правда. 1923.26 июля. № 166. ) критике в советской прессе, формальный метод, как известно, приобрел к середине 1920-х годов необычайную популярность у студентов и аспирантов, «семинаристов» Эйхенбаума, Тынянова и Виноградова как в Институте, так и в Университете [56] В 1926 г. ЛОГ запретил вольнослушателям посещать лекции и семинарии ВГКИ без особого разрешения Правления. В фонде Института сохранилось большое количество заявлений, относящихся к 1926/27 ак. г., с просьбой разрешить посещать семинары Эйхенбаума и Виноградова. . Полемика формализма и марксизма, которая до тех пор происходила на страницах периодики, переносится в Институт. Именно в этом ракурсе следует, вероятно, рассматривать не только указанный доклад Эйхенбаума, но и сделанный в Кинокомитете 13 февраля 1926 года полемический доклад Тынянова, в котором исследователь «коснулся вопроса о методе изучения <���кино> и предложил выдвинуть на первый план не социологический, а эстетический», «спецификаторский» подход, «отграничивая кино от смежных искусств и устанавливая его дифференциальные признаки» [57] ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 20, л. 27 об., 28. Гвоздев на этом заседании попытался смягчить выступление Тынянова и разграничить сферы применения в киноведении социологического и формального методов. Предложенный Тыняновым подход лег в основу работы Кинокомитета в первые годы его существования, что нашло отражение в выпущенном им сборнике: Поэтика кино / Под ред. Б. М. Эйхенбаума. М.; Л.: Кинопечать, 1927. Подробнее об этом см.: Кумпан К. А. К истории возникновения Кинокомитета при ГИИИ // Шиповник: Историко-филологический сборник к 60-летию Романа Давидовича Тименчика. М.: Водолей Publishers, 2005. .

Если задачу по внедрению марксизма Социологическому Комитету в этот период выполнить не удалось, то удалось в той или иной мере расшатать устои Института и внести свою лепту в сгущающуюся к концу 1920-х годов атмосферу морального разложения. Об этом свидетельствуют отразившиеся в документах Института скандалы и склоки.

Прежде всего скандал разгорелся вокруг самого Соцкома. Создавая видимость активной деятельности, Назаренко начал приписывать себе чужую работу, отчитываясь материалами фольклорных экспедиций, результатами работ по обследованию города, работами музейной секции, изучением массовых праздников [58] Недовольство структурой Соцкома и указание, что сектор занят не своей работой, прозвучали еще в докладе ГУСа по обследованию художественных институтов Ленинграда (ГИИИ и ГИХКа) в январе 1926 г. (ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 22, л. 26). . Более того, поскольку Соцком находился в привилегированном положении и особо финансировался Главнаукой [59] 16 октября 1925 г. состоялось третье заседание Правления Института, на котором вторым пунктом сообщалось об ассигновании Главнаукой ГИИИ на издание трудов Социологического Комитета дополнительно тысячи рублей (ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 14, л. 15). , то под своей эгидой Назаренко начал издавать сборники Института, причем не только указанный выше сборник социологических трудов, но и сборники сотрудников ТЕО по революционным празднествам [60] Массовые празднества: Сб. статей / Предисл. Н. П. Извекова. Л.: Academia, 1926. , сборники материалов фольклорных экспедиций, в которых участвовали сотрудники всех отделов Института [61] Крестьянское искусство Севера. Л.: Academia, 1926; Крестьянское искусство СССР: Искусство Севера. Вып. 1–2. Л.: Academia, 1927–1928. , и т. д.

Впервые вопрос о присваивании Соцкомом разработок других секторов возник на расширенном заседании Правления 5 апреля 1926 года, где было постановлено: «Признать принципиально нежелательным, чтобы Социологический комитет вел те работы, которые ведутся или должны вестись отделениями по специальности» [62] ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 22, л. 1 об. . Однако постановление было проигнорировано, и экспансия Соцкома в чужие сферы продолжалась. О следующем скандале Шмит сообщает в январском письме 1927 года заведующему Художественным отделом Главнауки П. И. Новицкому. Не совсем понятно, что послужило для него поводом. Ясно только, что «произошел взрыв в самом Президиуме Социологического комитета: секретари всех четырех секций [63] Названия секций со временем видоизменялись, но в начале это были: Секция теории и методологии, Крестьянская секция, Секция художественной агитации и пропаганды искусства, Музейная секция. заявили, что они работать больше в этой атмосфере не могут». Было решено «произвести перевыборы председателей и секретарей секций». Но результатов также никаких не было, поскольку «желающих добровольно работать с Назаренко» не нашлось [64] ЦГАЛИ СПб., архив Ф. И. Шмита, ф. 389, оп. 1, ед. хр. 50, л. 2 об. .