Александра Толстая - Жизнь с отцом

— Тут вопрос в вашей исключительной любви к дочери. Это грех ваш и мой наше исключительное отношение к дочерям. И если закопают мою Машу, мне жалко, а если закопают какую-нибудь Матрешку, мне все равно. Я должен стремиться к тому, чтобы мне Матрешку было так же жалко, как мою Машу. Как и во всем, это идеал, и чем больше я приближусь к нему, тем лучше.

12 октября все началось сначала. Забыты были обещания, отцовская болезнь. Мать умоляла его уничтожить завещание, она становилась на колени, целовала его руки. Она говорила всем, что если отец умрет, оставив завещание, она сумеет доказать его слабоумие, идиотизм.

Когда 17-го утром я вошла к отцу, он с горькой усмешкой показал мне письмо от матери.

— Посмотри-ка, мне угощение, прочти!

Я развернула письмо.

"Ты каждый день меня, как будто участливо, спрашиваешь о здоровье, — о том, как я спала, а с каждым днем новые удары, которыми сжигается мое сердце, сокращают мою жизнь и невыносимо мучают меня и не могут прекратить моих страданий. Этот новый удар, злой поступок относительно лишения авторских прав твоего многочисленного потомства, судьбе угодно было мне открыть, хотя сообщник в этом деле не велел тебе его сообщать семье. Он грозил напакостить мне и семье и блестяще исполнил, выманив у тебя эту бумагу с отказом. Правительство, которое во всех брошюрах вы с ним всячески отрицали и бранили, будет по закону отнимать у наследников последний кусок хлеба и передавать его Сытину и разным богатым типографиям и аферистам, в то время, как внуки Толстого, по его злой и тщеславной воле, будут умирать с голоду. Правительство же, государственный банк хранит его дневники от жены Толстого, Христианская любовь последовательно убивает разными поступками самого близкого (не в твоем, а в моем смысле) человека — жену, со стороны которой все время поступков злых не было никогда и теперь, кроме самых острых страданий, тоже нет. Надо мной же висят и впредь разные угрозы. И вот, Левочка, ты ходишь молиться на прогулке, помолясь, подумай хорошенько о том, что ты делаешь под давлением этого злодея, потуши зло, пробуди свое сердце к любви и добру, а не к злобе и дурным поступкам, забудь тщеславие и гордость (по поводу авторских прав), потуши ненависть ко мне, к человеку, который отдал тебе всю жизнь и любовь.

Если тебе внушили, что мной руководит корысть, то я лично официально готова, как дочь Таня, отказаться от прав наследства мужа. На что мне? Я очевидно скоро так или иначе уйду из жизни, но меня берет ужас, если я переживу тебя, какое может возникнуть зло на твоей могиле и в памяти детей и внуков.

Потуши это, Левочка, при жизни, разбуди и смягчи свое гордое сердце, разбуди в нем Бога и любовь, о которых так громко гласишь людям.

С.Т."

В это время в Ясной Поляне, чего давно уже не было, съехалось много гостей: Стахович, Долгоруков, Горбунов.

Бедный Иван Иванович успел уже все выслушать: и об идиотизме отца, и о злодее Черткове, о внуках, оставшихся без куска хлеба…

С каждым днем положение ухудшалось. Снова пошли истерики, требования, чтобы отец не виделся с Чертковым, уничтожил завещание. Но отец твердо решил не давать никаких обещаний.

— Я всем пожертвовала тебе, — кричала мам? — ты женился на мне, чистой, непорочной, семнадцатилетней девочке, а ты…

— Да, да, я порочный, гадкий. Но ты уже всем пожертвовала мне, а теперь оставь меня, пожалуйста!

Она опять стала врываться к нему не только днем, но и ночью.

— Опять против меня заговоры! — крикнула она, вбегая к нему, когда он уже спал.

— Какие заговоры? Что ты говоришь, Соня? — измученным голосом спросил отец.

— Дневник, где дневник? Ты отдал его Черткову?

— Да не думал даже…

— Нет, ты лжешь! Я ощупала портфель, в нем дневника нет. Куда ты его дел?

— Он у Саши.

Она ушла, и когда отец задремал, она снова разбудила его, пришла извиняться, что напрасно обвинила его.

Приезжала представительница от фирмы "Просвещение" [58] Приезжала представительница от фирмы "Просвещение". - 24 октября в Ясную Поляну приехала Н. А. Альмендинген, редактор детских журналов "Солнышко" и "Родники", для переговоров об издании сочинений Толстого. . Мам? с таинственным видом говорила, что она сумеет обойти отца, что она не допустит, чтобы сочинения пошли на общее пользование, и проговорилась, что "Просвещение" предлагает ей миллион за права на сочинения.

Узнав об этом, отец встревожился. Чертков посоветовал написать заявление в газеты, предостерегающее издателей от покупки сочинений. Заявление было написано, но отец решил подождать с его публикацией.