Иоганн Гёте - Учение о цвете. Теория познания

* **

То, что мы замечаем в опыте, большею частью — только случаи, которые при некоторой внимательности можно подвести под общие эмпирические рубрики. Последние в скою очередь соподчиняются посредством научных рубрик, которые указывают на дальнейшее восхождение, при чем мы ближе знакомимся с известными неизбежными условиями явлений. С этого момента все мало — по — малу подходит под более высокие правила и законы, которые раскрываются, одпако, не рассудку посредством слов и гипотез, а созерцанию — тоже посредством Феноменов. Мы называем их первичными Феноменами, потому что в явлении нет ничего выше их, они же вполне приспособлены к тому, чтобы постепенно опускаться от них — как мы раньше поднимались к пим — до обыденнейшего случая повседневного опыта.(Цв.)

* **

Непосредственное восприятие первичных Феноменов повергает нас в своего рода страх, мы чувствуем свою неадекватность, только оживотворенные вечной игрой эмпирии, они радуют нас.

* **

Магнит — первичный Феномен; нужно только высказать его, и он уже об’яснеп; благодаря этому он становится также символом для всего остального, для чего нам нечего искать слов или названий.

* **

Люди так задавлены бесконечными условиями явлений, что они не могут воспринимать единое первичное условие.

* **

Даже проницательные люди не замечают, что они желают об’яснять вещи, являющиеся основными элементами опыта (Grunderfahrungen), на которых нужно было бы успокоиться.

Но, пожалуй, это и выгодно: без этого слишком рано бросали бы исследование.

* **

Первичный Феномен: идеально — реально — символично — тожествен.

Идеален, как последнее познаваемое; реален, как познанный; символичен, ибо охватывает все случаи; тожествен — со всеми случаями.

Эмпирия: ее безграничное возрастание. Надежда на помощь с ее стороны. Потеря надежды па полноту.

***

Если я успокаиваюсь, в копце — копцов, па первичном Феномене, то это тоже — только резиньяция; но большая разница, прихожу ли я к ней на границах человечества, или в пределах гипотети_ ческой узости моего ограниченного индивида.

* **

Естествоиспытатель пусть оставит первичные Феномены в их вечном покое и великолепии, философ пусть захватит их в свою область; он найдет тогда, что не в единичных случаях, не в общих рубриках, миопиях и гипотезах, но в основных и первичных Феноменах дан ему достойный материал для дальнейшего развития и разработки.

Основное свойство живого единства — разделяться, соединяться, расплываться в общем, задерживаться на частном, превращаться, снециФироваться, проявляться, как свойственно всему живому, под тысячью условий, выступать и исчезать, затвердевать и растворяться, застывать и растекаться, расширяться и сокращаться. Так как все эти действия происходят в один и тот же момент, то все они могут проявиться в одно время. Возникновение и гибель, созидание и уничтожение, рождение и смерть, радость и страдание, все это протекает во взаимодействии, все действует в одинаковом смысле и одинаковой мере; вот почему даже самое частное явление выступает всегда как образ и подобие самого общего.

* **

Если все бытие есть вечное раз'единение и соединение, та отсюда вытекает, что люди в рассмотрении этих грандиозных соотношений станут тоже то раз’единять, то соединять.

* **

Во всем чувственном мире все заключается вообще во взаимоотношениях предметов, преимущественно же в отношении самого значительного земного предмета, человека, к остальным. Этим мир раскалывается на две части, и человек противостоит об’екту в качестве субъекта. Здесь — то практик бьется на опыте, мыслитель — в умозрении, принужденные выдерживать борьбу, которая не может быть завершена никаким миром и никаким решением.

Но и здесь всегда самое главное — правдиво вникнуть в отношения. А так так наши чувства, по скольку они здоровы, правдивее всего выражают внешние отношения, то мы можем убедиться, что везде, где они с виду противоречат действительному, они тем вернее обозначают истинное соотношение. Так, далекое представляется нам меньше, и именно благодаря этому мы замечаем расстояние. (Цв.)

* *

Наука, вместо того, чтобы становиться между природой и субъектом, пытается стать на место природы, и мало по малу делается столь же непонятной, как последняя. Когда же здесь хочет высказаться наивный (unbewusste) человек, получается печальный мистицизм, запутывающий этот лабиринт.