Владимир Бутков - На пути к философии Современного Космизма

Всякая вещь или нечто, подтверждает свое индивидуальное существование совокупной реакцией на внешний мир. То, что ни с чем не связанно и ни на что не реагирует, то не существует, ибо существование заключается в причастности к сущности, целостности и закономерности. Но Бытие не есть нечто. Оно не имеет внешнего мира и в отличии от всего остального не существует, а как было ранее отмечено, специфически бытийствует. Современный Космизм может предположить, что высшие формы сознания (сверхразумной жизни) тоже способны к определенной форме бытийствования, ведь абсолютное знание так-же не имеет «внешнего» непознанного мира, оно замкнуто на себя, но при этом может привнести в Космос новые формы существования. В этой главе мы как раз и постараемся понять связку Бытие-Космос-Сознание.

Понятие Бытия относится к наиболее простым и чисто абстрактным категориям, в которых предельно обобщается все что имеет право на существование. При этом Бытие не есть прямой источник существования реальности, но дает ей возможность сбыться в единстве. Как в действительности, так и в возможности. Например, единица «простым» раздвоением образует множество. Пространство дает возможность быть движению, а Логос делает возможным время.

Иногда в понятие Бытия, как в огромный сосуд, складывают все, что когда-либо существовало, могло существовать, существует и будет существовать. Однако, сущность Бытия заключена не в содержании этого сосуда, а в самом сосуде как форме, позволяющей всему быть вместе. Ведь если бы «сосуд Бытия» был перевернутым (вогнутым в хаос), то вещам и идеям не было бы места, «где жить», или лучше сказать – в чем быть. Всякое такое «бездомное» вне-бытийное нечто оказалось бы принципиально невозможным и рассыпанным в хаос, не успев начаться, как, рассыпались бы шары, оказавшись на выпуклой вершине перевернутой полусферы (сосуда).

В этой главе мы рассмотрим историческое развитие концепции Бытия в античной и западноевропейской философии. Затем попытаемся представить Бытие не абстрактной идеей, а информационным основанием реальности, которую, вероятно, нельзя измерить, но на которую можно указать. Бытие будет представлено как принцип не-само-тождественности Ничто, как совокупность его флуктуаций, образующих бесконечную сеть саморазвивающихся Космосов и иных реальностей. В заключение мы рассмотрим Бытие как первичный экзистенциальный код. Но, начнем с истории.

Элеат Парменид , ученик Ксенофана, в своей знаменитой поэме впервые вводит понятие Бытия. «Бытие есть, небытия же нет» и далее «бытие есть мысль о бытии, а мысль о бытии есть бытие». Неожиданно для античной мысли постулируется принцип тождества Бытия и мышления. Парменидовское Бытие едино, неделимо, всенаполненно, истинно, прекрасно, неподвижно, вневременно, вечносуще и даже сферично (при этом, однако, безгранично в самом себе). Таким образом, истинно мыслимое – есть подлинно существующее и наоборот – все существующее должно быть истинно мыслимо. Формообразующее, сущностное, онтологическое мышление оказывается единственно возможным и единственно истинным мышлением, в котором Бытие уже присутствует как необходимость. Оно, умозримое и неподвижное как единый, монолитный фундамент незримо поддерживает каждый элемент мироздания.

Единство – есть, пожалуй, основной атрибут Парменидовского Бытия. Однако, существует ли само Единое? Можно также спросить – а существует ли сама округлость, истина, благо и красота, которыми Парменид щедро наделил свое Бытие? На самом деле, Бытие не может иметь никаких предикатов, само являясь первейшим предикатом, но об этом станут говорить значительно позже. Единое существует одним, простым, особым и «единственным» способом, отличным от существования всего остального – оно просто есть. Так просто, что, кроме него, нет ничего больше. Как пустое пространство или как Лейбницевская субстанция, не нуждаясь ни в чем другом для причины своего существования. Впрочем, Парменид не углублялся в такие детали. От досократиков вообще нельзя требовать никакой системности и концепций, ибо философия тогда только начиналась.

Есть некоторая сложность понимания Парменида – с одной стороны, истинно мыслиться может только Единое, так как множественность отражает принцип разрозненности, лишённости объединяющего начала и, стало быть, неистинности. С другой стороны, Единое непознаваемо в силу своей абсолютной уникальности и неделимой полноты, что означает его не явленность, отчужденность и не связанность ни с чем (позже эту тему очень хорошо развили софисты). В той же поэме Парменида «О природе» неизвестная Богиня (скорее всего, богиня судьбы Ананке или, по Хайдеггеру, сама Истина – Алетейя) риторически замечает, что «Мне безразлично, откуда начать, ибо снова туда же Я вернусь». Этот замкнутый божественный круг как бы символизирует полноту и даже бесплодность Единого, когда невозможно сделать шаг от самодостаточного единства к очевидной множественности сущего.