Сергей Комаров - Либералия. Взгляд из Вселенной. Потерянный дом

И когда мне осталось только лишь описать то, что я сделал, что для аспиранта – это месяца 3 – 4, не более, то неожиданно для меня, у меня закончились силы. Организм не выдержал столь большой психической и физической нагрузки, и я утратил способность писать вообще. Мной овладела паника, психоз, что я не только не успею написать всё в срок, но и вообще не смогу более ничего писать. Такое может произойти со всеми покорителями вершин, когда они почувствуют, что самое трудное позади, и остался буквально пустяк, и в этот момент их организм после стрессовых нагрузок уходит в ступор, увы, ранее достижения ими заветного пика.

Как я понимаю сейчас, мне тогда было просто необходимо помощь врача, медикаментозное лечение, уколы в попу, о существовании которых, будучи относительно молодым и беспечным, я просто и не подозревал. И только на втором или, даже, третьем дыхании я, всё-таки, дополз до финиша – до защиты, причём – вовремя, уложившись в три года Но чтобы прийти в себя после всего этого, мне потребовалось ещё целых два последующих года жизни, в течении которых я ни жил, а подобно сомнамбуле где-то прибывал.

Любая жизнь, какая бы она не была: хорошая, иль плохая, и из чего бы она не складывалась, всегда стремиться к своему равновесному состоянию, близ которого, в основном, и прибывает. Но люди все разные и сообщества людей разные и условия их жизни разные, а потому и равновесные состояния их жизни тоже разные: где-то перевешивает одно, где-то – другое. И нет ничего объективно плохого или хорошего. Нет и очевидного добра или зла. А потому, когда в жизнь какого-либо государства или народа резко внедряется чужеродные для него ценностные приоритеты, то равновесное состояние его жизни нарушается, в жизни возникает дисбаланс, а в душах людей наступают депрессии и коллапсы. Это может и опрокинуть весы, а может, со временем, привести их к новому балансу. Всё зависит от частностей. Собственно, разбалансирование жизни людей или их сообществ – это и есть зло.

«Жила бы страна родная». Вот таков мой девиз, которым я насквозь проникся лишь тогда, когда понял, что с моей страной, изнасилованной либералами в тесном союзе с уже открыто фашиствующим коллективным Западом – крокодилом человечества, с размером пасти стократно превосходящей размеры его собственного тела, с конца 80-х и начала 90-х, её насильниками ведётся война на её уничтожение через раздробление и последующее сжирание её осколков по частям до победного конца.

Это девиз человека, который никогда не имел пристрастий и интереса к общественной жизни страны, а бывая среди людей, никогда не видел в них народа, не понимал и не понимает до сих пор всех хитросплетений гуманитарных общественных наук, которые тем только и занимаются, что по косточкам обгладывают и обсасывают все события, происходящие в обществе, оставаясь от них в стороне. Но это девиз и человека, который на старости лет, по случаю, познал законы жизни природы, управляющие не только жизнью всего мира, да что там мир – игрушка для астрофизиков и космологов, но и жизнью человечества, его общественных образований, а также и жизнью конкретных людей, что в принципе невозможно, в особенности, когда речь заходит о женщинах-блондинках. И это девиз человека, на кого спустилась благодать увидеть весь мир сразу, снаружи и изнутри, как на цветной картине в фантастическом 3D-фильме, а также увидеть всё происходящее вокруг него как бы из иного мира, ни снаружи, ни изнутри. Он просто иной – вне человеческого воображения. Это когда мир где-то там, а человек где-то здесь – в себе и с собой, в чём хорошо разбираются психиатры.

Вот потому-то я и называл себя в первом томе Иномирянином – человеком, который, с одной стороны, оказался лишним в том привычном для него мире, в котором он жил, и которому отдал эту свою жизнь сполна, пока этот мир не выдворил его на пенсию. Этому и был посвящён первый том этого эссе – размышление на неохватные разумом темы, и отчасти будет посвящён и второй том.

Заранее хочу вас предупредить, что смыслы терминов, которые я использовал ранее и буду использовать далее, всегда будут привязаны к моему новому видению мира, которое я назвал картиной мира, ключевым моментом которой является принцип всеединства, устанавливающий самоподобие мира во всех его масштабах, измерениях и формах жизни, и они могут расходиться со смыслами из толковых или философских словарей, наработанных человечеством веками, но не привязанных к некому единому мировидению, а потому и не имеющими объективных корней.