Дмитрий Баханцев - Чужие следы

— Садитесь, ребята, — сказал Павлик, — займемся делом.

— Полезным? — спросила Оля.

— Да, да. Полезным. Только не повторяй ты, пожалуйста, все время это слово.

— А когда сам без конца говоришь «понимаешь», так тебе можно.

— Ночью на участке Валерика, — продолжил Павлик, — опять были воры. Они могут забраться и на другие огороды, надо их как-то поймать…

— А если они большие? — спросила Оля.

— С большими нам не справиться, — вздохнул Павлик, — но надо бы хотя узнать, кто они, и рассказать дяде Мише или Василию Михайловичу.

— Надо ночью установить дежурство, — предложила Таня.

— Нас дедушка на ночь не пустит, — сказал Валерик.

— Меня тоже, — вздохнула Оля.

— Молчала бы ты, сторожиха, — поддел ее Вовка, — вот если бы собаку привязать на огороде. Давайте Тузика.

— Ты, Боцман, чужими собаками не распоряжайся. Своего Уголька привяжи, — не выдержала Оля.

— Кто боцман? Кто? А ну повтори, — кинулся к Оле Вовка.

— Не шуми, Вовка. Разве Тузик собака? Он же первый убежит, если увидит чужого, — успокоил его Валерик.

— Собака здесь не поможет. Пусть она хоть всю ночь лает, а кто приходил, она же не скажет, — помирил всех Павлик. — Здесь надо придумать что-нибудь другое.

Ночью Павлик проснулся и начал прислушиваться к каким-то странным звукам, разбудившим его. За окном кто-то плакал. Сначала звук доносился тихо, как вой ветра за стеклами окон, но потом все громче и громче. Павлику стало не по себе. Наконец плач стал таким громким, что в соседней комнате зашевелилась тетя Поля.

— Что там на улице? — спросила она. — Кто там воет? Павлик! Ты спишь?

— Проснулся, тетя.

— Одевайся. Пойдем отвяжем это горе. Кто же это ухитрился привязать на огороде Тузика? А ты, стрекоза, зачем встала? Лежи! — крикнула она на Олю.

Хотя белые ночи кончились, но было светло. Росы не было. Тузик, услышав шаги, заскулил еще сильнее.

— Идем, идем, пискля несчастная! Тоже мне неженка! Ночи не смог отдежурить, а еще собакой называешься, — отчитывала его тетя Поля. — Да стой же ты, морока, на месте!

Но Тузик прыгал от радости, стараясь лизнуть ее в лицо.

— Павлик! Отвяжи ты его, окаянного, а то мне с ним не справиться.

Зажав Тузика между колен, Павлик с трудом развязал затянувшийся узел. Почувствовав свободу, Тузик стрелой метнулся к дому.

Утром, как обычно, после физзарядки и завтрака ребята собрались у Оли.

— Кто вчера вечером привязал у нас на огороде Тузика? — строго спросил Павлик.

— Вчера вечером, — ответила Оля, — Вовка взял его у меня, сказал, что только поиграет с ним и сразу принесет, а сам привязал…

Все посмотрели на опустившего голову Вовку.

— Так, значит, это твоя затея? — начал Павлик. — Что ты, неугомонный? Вечно что-нибудь придумаешь. Ну какой же из Тузика сторож?

— Какой, какой, — не выдержал Вовка. — Гавкать-то он умеет?

Из угла, где сидела Оля, послышалось всхлипывание, Валерка, сидевший рядом, спросил:

— Ты чего? Чего ревешь? Тебя что, обидели?

— Тузик заболел… — сквозь слезы ответила она. — Когда ты ночью отвязал его, он был еще ничего, бегал. А сейчас лежит и стонет. Живот у него болит, — и она по-настоящему разрыдалась.

Валерка нахмурился, почесал затылок, толкнул Павлика и сказал:

— Я пойду к Василию Михайловичу и попрошу, пусть свезет к ветеринару. Там его вылечат.

Вечером, когда Тузика привезли из ветлечебницы, все повеселели.

— Расстроился, — весело разглагольствовал Валерик, — перепугался, когда его привязали сторожить огород ночью. Но доктор дал ему что-то выпить, и будь здоров, Тузик.

Все глядели на бывшего больного, который не спеша, как будто к чему-то прислушиваясь, осторожно ходил по веранде.

— Не бойтесь! Будет жить! Будет! Так доктор сказал, — продолжал Валерик. — Он сказал, что у Тузика тоже есть нервы.

Оля смотрела на своего любимца, хотела, как все, радоваться, но боялась: «А вдруг он не совсем выздоровел?»

— Небось своего Уголька не привязал, — сказала она тихо.

— Уголька, Уголька, — повторяя, как всегда, одно и то же слово дважды, отозвался пристыженный Вовка. И чтобы как-то задобрить Олю, продолжал: — Тузик все-таки собака. Хорошая собака, — сказал он с жаром. — А Уголек что? Котенок и больше ничего. И сторожем быть он не умеет.

Дедушка разбудил ребят ровно в восемь утра, и после завтрака они с Валерой ушли в магазин, а дома остался один Вовка. В саду он разыскал Уголька и сел с ним на ступеньку крыльца.