Снегов Снегов - Прометей раскованный

Ни в одной лаборатории мира не научились разделять изотопы урана, ещё нигде не было выделено и микрограмма урана-235, а его требовалось в миллионы раз большие количества.

Был ещё один путь. Если тяжёлый уран-238 поглощал все быстрые нейтроны, а из медленных — лишь резонансные, то надо замедлить быстрые нейтроны до скоростей ниже резонансных, и тогда тяжёлый уран перестанет их поглощать, и все они, вырываясь при расщеплении лёгкого изотопа, пойдут крушить другие ядра лёгкого изотопа, ибо тот поглощает любые нейтроны, и лавиной нарастёт количество вторичных нейтронов: цепная реакция наконец-то пойдёт!

На первый план после глубокой заметки Бора выдвигалась проблема хорошего замедлителя нейтронов.

Жолио прежде всего вспомнил о воде и парафине, замедляющее действие которых открыл нынешний его сотрудник Понтекорво. Но и вода, и парафин не только замедляют, но и сами поглощают нейтроны, применять их невыгодно. Хорошие результаты показал гелий, но его чертовски мало, к тому же этот газ не удержать в обычных сосудах. Неплох и графит, но он требует умопомрачительной чистоты: малейшие примеси делают его непригодным. А лучше всего тяжёлая вода, открытая Гарольдом Юри в 1932 году. Она отличалась от обычной тем, что в ней вместо всем известного водорода с атомной массой 1 занимал его изотоп дейтерий с массой в два раза большей: ядро дейтерия состояло из одного нейтрона и одного протона. Почти не поглощая нейтронов, тяжёлая вода тормозила их шальные скорости.

Тяжёлой воды во Франции практически не было. Можно было собрать граммы её по разным лабораториям, а для атомного реактора требовались сотни килограммов, если не тонны.

Группа Жолио решила создать цепную реакцию, применяя хорошо очищенный графит.

В июне 1939 года Фредерик сидел в своём кабинете в Коллеж де Франс.

Перед ним лежал только что пришедший в Париж номер «Натурвиссепшафтен». Жолио задумался над статьёй берлинского физика Зигфрида Флюгге, озаглавленной «Возможно ли техническое использование энергии атомного ядра?». Статья была полупопулярной, скорей для широких кругов читателей, чем для учёных, на ней лежал странный отпечаток: она не то угрожала, не то предупреждала, что в мире скоро появится новый фактор, влияющий и на политику, и на экономику, и на всю общественную жизнь. И фактор этот называется — атомная энергия. И не оставалось сомнений, что физики, оставшиеся верными Гитлеру, крепко надеются на действие этого фактора в их пользу. В дверях показался толстый Коварски:

— Наш важный гость прибыл. Вы его примете здесь, Фредерик?

Жолио поспешно встал:

— Да, лучше всего здесь.

Коварски присел к столу. Жолио встретил у дверей «важного гостя», шедшего с Халбаном. Гостем был Эдгар Сенжье, директор бельгийской компании «Юнион миньер», добывавшей в Конго на рудниках Шинколобве в Катанге больше урановой руды, чем весь остальной мир, вместе взятый. Жолио собирался просить у Сенжье уран для исследований.

Жолио начал издалека:

— Вы, кажется, приехали из Англии, господин Сенжье? Вам понравился май в Лондоне?

Сенжье нетерпеливо отмахнулся. Он был из людей, сразу берущих быка за рога.

— Май как май, не в мае дело. Тем более, что уже июнь. Я хочу от вас компетентного разъяснения, Жолио. И если вам придётся раскрывать некоторые секреты, не бойтесь — я друг Франции.

Жолио переглянулся с помощниками. До сих пор Сенжье лишь устанавливал монопольные цены на урановую руду — что ему сейчас понадобилось? Напористый директор «Юнион миньер», возможно, потребует слишком большой платы за свой уран.

Халбан утвердительно кивнул головой, Коварски ограничился тем, что опустил и опять поднял веки. Оба физика считали, что уран стоит любой платы.

— Я слушаю вас,— учтиво сказал Жолио.

— В Англии я встретился с Генри Тизардом. Вы слышали о Тизарде, господа? Это руководитель всех английских военных исследований. Разговор наш был чертовски интересным.

— Что же вам сказал сэр Генри Тизард? — с той же учтивостью осведомился Жолио.

— Сначала он потребовал, чтобы мы предоставили Англии исключительное право на всю радиево-урановую руду Шинколобве. А когда я не менее прямо ответил, что наша компания ни при каких условиях не лишит остальной мир урана, он воскликнул: «Не ведаете, что творите!» Я потребовал объяснений. Он ограничился тем, что взял меня за руку и произнёс: «Будьте осмотрительны! В ваших руках находится материал, который, если он попадёт в руки врага, может привести к катастрофе для вашей и моей страны». Он, конечно, крупный учёный, сэр Тизард, но занят обороной Англии и, возможно, преувеличивает опасности... Я хотел бы знать от более объективных людей, каков процент правды в его заявлении.