Гавриил Тихов - Шестьдесят лет у телескопа

Опять листаю страницы. С них смотрят люди, прославившие русскую науку за пределами отчизны: В. Я. Струве — первый директор, Ф. А. Бредихин, А. А. Белопольский, Н. Я. Цинге и многие-многие другие. Даны и фотографии замечательных приборов и инструментов, с которыми сроднились пулковские наблюдатели, с которыми проработало не одно поколение пулковских, астрономов.

И у каждого инструмента своя история. Расскажу об одном — 30-дюймовом рефракторе.

Шестнадцатого июня 1883 года в Пулково с великими предосторожностями прибыл необычный груз стоимостью в 300 тысяч рублей — сумма по тому времени огромная.

Это был 30-дюймовый объектив для телескопа.

Гигантский объектив изготовил знаменитый американский оптик Кларк. Металлические части к объективу были сделаны в Гамбурге.

Башню и купол спроектированы петербургским инженером Паукером. Рефрактор собрали и установили в 1885 году, и Пулковская обсерватория стала обладательницей самого крупного рефрактора на земном шаре.

Во время боев у Пулкова в гражданскую войну Аристарх Аполлонович Белопольский распорядился отвинтить объектив рефрактора и спрятать. Гигантский объектив, весом в 12 пудов, сняли, завернули в двойное сукно, покрыли листом котельного железа и опустили в нижний этаж башни, под защиту каменной стены. После боев его благополучно вмонтировали на место.

Рождение всякой новой отрасли астрономии находило живейший и немедленный отклик в главной русской обсерватории.

Стали известны фотометрические методы наблюдения — фотометрией занялись в Пулкове.

Был открыт спектральный анализ — его сразу применили для исследований в Пулкове.

Едва заговорили об астрографии — ее уже осваивали в Пулкове.

Более того, во многих вопрос астрономической науки русские ученые шли впереди.

Еще в 1847 году В. Я. Струве выпустил книгу «Этюды по звездной астрономии» — один из первых капитальных трудов по звездной статистике.

Замечательные работы Ф. А. Бредихина в области комет принесли ему мировую славу.

Всемирно известные работы А. А. Белопольского и замечательного исследователя А. П. Ганского закрепили за обсерваторией право называться «астрономической столицей мира».

Такова вкратце история Пулковской обсерватории к тому времени, когда мне посчастливилось стать ее сотрудником.

И другой славой овеяно Пулково — славой военных лет.

Здесь велись бои в гражданскую войну, здесь сражались и с фашистскими полчищами.

Грозные дни 1917 года. Двадцать восьмого октября послышалась канонада со стороны Царского Села, а через день завязался бой. Снаряды со свистом пролетали над обсерваторией, пули барабанили по крышам.

Помню Пулково в гражданскую войну, с траншеями, вырытыми на Пулковских высотах. Разруха, голод. Не хватало топлива, не хватало продуктов, износилась одежда. Но все это не сломило духа пулковцев: велись научные исследования, читались доклады, готовились к печати рукописи.

После гражданской войны стала налаживаться нормальная работа. Расширялись связи с другими обсерваториями. Была организована служба времени. Приобретались новые инструменты.

Среди них был и великолепный горизонтальный телескоп Н. Г. Пономарева и Д. Д. Максутова.

И вот 1941 год.

В июле из Пулкова должны были направить экспедицию в Алма-Ату для наблюдения солнечного затмения. Решили совместить экспедицию на солнечное затмение с эвакуацией обсерватории.

Пулково получило один классный вагон и один товарный. Первого августа оба вагона отправились в далекий путь. На Октябрьской железной дороге, между Ленинградом и Москвой, были уже многочисленные следы разрушений и пожаров. В Москве вагоны стояли целые сутки. Ночью был налет фашистских самолетов. Взрывы, трассирующие пули, пожары…

Через сутки наши вагоны прицепили к товарному поезду, который шел без остановок несколько часов.

В Куйбышеве уже не было затемнения.

Ехали от Ленинграда до Алма-Аты ровно двадцать суток. Приехали туда 21 августа.

С этого дня и началась моя алма-атинская жизнь. Я остался в Алма-Ате, в филиале Всесоюзной академии наук. В 1946 году была открыта Академия наук Казахской республики, действительным членом которой вскоре меня избрали.

Во время войны на Пулковскую обсерваторию два с половиной года обрушивался град снарядов, мин, бомб, и она была совершенно разрушена, от нее не осталось, как говорят, камня на камне.