Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 4

В этом построении мира психически реального психология, о которой мы здесь говорим, т. е. психология в тесном смысле, поступает точно так, как поступает естествознание в своей сфере. И она должна так поступать. Психологию, как науку о духе, я назвал противоположностью естествознания, психология же, о которой мы теперь говорим, есть не противоположность, a pendant естествознания. И это значит прежде всего, что она, подобно естествознанию, исходит из явлений. Но она исходит из своих явлений, т. е. не из физических, а из психических явлений. Эти явления суть переживания сознания.

И психология определяет психически реальное только по переживаниям сознания и непосредственно преднайденной между ними связи. Подобно естествознанию, она мыслит это реальное так, как она должна его мыслить из-за явлений. В своей логической деятельности естествознание руководится временной и пространственной связью явлений. Эту связь оно превращает в причинную связь основного реального или оно привносит своим мышлением в это реальное такую причинную связь. Таким же образом психология превращает временную и мотивационную связь – ибо в жизни сознания эта связь заступает место пространственной связи – в причинную связь основного реального или привносит своим мышлением эту связь в то реальное. При этом психология не может в конце концов обойтись и без антропоморфных понятий естествознания, понятий силы, воздействия, понятий «находиться под воздействием», «вызывать» и «быть вызванным» и т. д. Но только психология, будучи вместе с тем той наукой о духе, какой мы ее охарактеризовали выше, распознает этот антропоморфный характер этих понятий.

На основании того, что было здесь сказано о психологии в тесном смысле, мы можем назвать ее также психологией, пользующейся для своих объяснений принципом причинности. Она объясняет свои явления причинно вполне в духе естествознания, т. е. она связывает эти явления причинной связью, связывая такой связью то реальное, которое она мысленно кладет в их основу. Она связывает эти явления, связывая то реальное. В этом, но и только в этом смысле, она создает причинную связь между своими явлениями, т: е. переживаниями сознания. Она как и естествознание, не устанавливает причинной связи между «явлениями», как таковыми. Понятие причинности, примененное к явлениям, как таковым, имеет здесь столь же мало смысла, как и в области естествознания.

Но закон причинности представляет собой в такой же мере для психологии, как для естествознания общезначимый закон реального; другими словами, и для нее закон этот не имеет исключений и нет областей, в которых она его не применяла бы.

Сказанным намечена сущность психологии, которую мы привыкли удостаивать этим названием. В кратких словах психология есть не просто наука о сознании, а наука о сознании, связанном то тут, то там с предметно-реальным миром, т. е. с миром, независимым от сознания. Или психология есть наука о событиях в этом предметно-реальном мире – событиях, которые мы характеризуем тем, что говорим, что тот или другой индивидуум имеет те или другие переживания сознания, или что в них существует такого-то рода связь жизни сознания. Пользующаяся в своих объяснениях принципом причинности психология есть наука о причинной закономерности этих событий в предметно-реальном мире.

Рядом с этой психологией существует, наконец, еще одна научная дисциплина, которая уже не есть психология, несмотря на то, что предмет ее тот же, что и предмет психологии. Эта дисциплина есть психофизиология.

Непосредственное изучение жизни сознания, которое никогда не может быть ничем иным, кроме изучения собственной жизни сознания, нигде не наталкивается на мозг. Что я таковой имею и что моя жизнь сознания с ним связана, я умозаключаю по аналогии между мной самим и другими индивидами.

Как я, однако, вообще знаю, что существуют другие индивиды т. е. как я знаю о существовании чужой жизни сознания? И далее, как я вообще знаю о том, что эта чужая жизнь сознания связана с чем-то физически-реальным и в частности с мозгом?

Ответ на эти вопросы гласит так: мы знаем о чужой жизни сознания только путем вчувствования (Einfühlung). В известных процессах, которые мы называем проявлениями жизни чужого тела, пред нами предстоит с первоначальной необходимостью жизнь сознания, подобная той, которую мы непосредственно находим в себе самих. Эта жизнь сознания для нас непосредственно связана с этими процессами. Эта связанность не носит пространственного характера. Такой характер мог бы быть только в том случае, если бы я именно там, где я вижу эти проявления жизни, вместе с тем видел своим физическим глазом и жизнь сознания, ощущения, представления, мысли, чувства другого индивида. Но ведь всего этого я не могу же видеть.