Джон Армстронг: Правила жизни от Фридриха Ницше

Интересно, что Ницше имеет в виду вовсе не конфликт между христианами и атеистами. Его цель – это человек, которого он представляет легкомысленным атеистом. Отсутствие глубокой религиозной веры кажется Ницше почти преступлением (хотя сам он был человеком неверующим). Величественная и мощная сила идеи Бога производила на него глубокое впечатление. Он с восторгом и почтением думал о тех прекрасных деяниях, которые были совершены из религиозной убежденности, о том, как вера подвигала людей тратить силы и ресурсы на великие свершения. Благодаря вере воздвиглись величайшие соборы, появилась музыка Баха и Моцарта, поэзия Данте, романы Толстого, коллективное ощущение моральной судьбы и подчинения высшей силе. Все это родилось из ложной, но благородной веры. Может ли что-нибудь заменить эту веру и поднять нас на тот же уровень творческого величия? Отказ от религиозных убеждений – это еще не конец света. Это – начало более сложной задачи: построения столь же благородной перспективы, столь же мощного набора убеждений и ценностей, не связанных с идеей Бога.

Значимость убеждений различна в зависимости от того, истинны они или нет. Например, доказывать партнеру в домашней ссоре его неправоту непродуктивно. Убеждение не описывает мир, каков он есть, но дает выход потребностям человека, который его разделяет. Опровергать убеждение бесполезно, поскольку потребность все равно остается неудовлетворенной. Приведу пример. Предположим, ваш партнер (или родитель) имеет определенные политические убеждения, которые вам кажутся наивными (мягко говоря). Ему может, к примеру, казаться, что на Ближнем Востоке наступит мир, когда народы научатся любить кухни друг друга. Или он думает, что развитие Китая сделает наш мир более мудрым. Вы изо всех сил стараетесь изменить эту точку зрения: приводите факты, до ночи смотрите документальные фильмы, вырезаете содержательные статьи из газет и отправляете этому человеку ссылки на полезные интернет-сайты. Скорее всего, в результате подобных усилий ваш партнер (или родитель) вроде бы и согласится с вами, но потом вернется к прежней точке зрения: «Я понимаю, что ты имеешь в виду, но я все же думаю…». А может быть, он согласится по-настоящему, но испытает тоску и грусть. Ницше сказал бы, что их убеждения связаны не с тем, каковы вещи на самом деле, каковы они в нашем мире. Нет, эти убеждения выражают желание верить в то, что люди могут научиться понимать друг друга, что враждебность можно преодолеть небольшими актами взаимной радости. Идея очень хороша, но совершенно не применима к геополитике. Человеку хочется, чтобы мир стал более разумным (достойное желание), и он проецирует это желание на все, что происходит вокруг. Другими словами, «цельная картина» связана с убеждением и с тем, на что оно направлено. Подобные абстрактные вопросы явно не относятся к сфере повседневной жизни, но оказывают влияние на то, как мы решаем бытовые проблемы – например конфликты за обеденным столом.

Идеи Ницше, связанные с религиозными убеждениями, сформировались у философа не сразу. Их основой стали длительные наблюдения, многочисленные вопросы, сомнения, тревоги и беспокойства. И в этом – основная цель дневника: идеи в нем приобретают законченный вид. Можно представить сотни сомнений, терзавших Ницше, – он во всем стремился дойти до самой сути. Почему люди принадлежат к определенной религии? Как они жили до появления христианства? Почему я не могу верить, тогда как множество разумных людей верили и верят в Бога? Каково это – быть отличным от других? Если я не принимаю христианства, то почему меня так трогает христианское искусство? Эти вопросы стали отправными точками для дальнейших размышлений. Ницше не просто наблюдал и отмечал в своем дневнике. Он пытался придать своим наблюдениям и мыслям форму обобщенных тезисов.

Такой мысленный эксперимент привел к появлению довольно причудливой идеи «вечного возвращения».

«Величайшая тяжесть. Что, если бы днем или ночью, когда ты находишься в самом уединенном одиночестве, подкрался к тебе демон и сказал бы тебе: «Эту жизнь, как ты теперь живешь и жил, ты должен будешь прожить еще раз и еще бесчисленное количество раз; и ничего в ней не будет нового, но каждая боль, и каждая радость, и каждый вздох, и все невыразимо малое и великое в твоей жизни должно будет вернуться к тебе в том же порядке и последовательности – точно так же и этот паук, и этот лунный свет между деревьями, и это мгновение, и я сам. Вечные песочные часы бытия будут переворачиваться снова и снова – и ты вместе с ними, прах от праха!» – Разве ты не бросился бы на землю, скрежеща зубами и проклиная сказавшего это демона? Или ты пережил бы ужасный момент, когда ты ответил бы ему: «Ты – бог, и никогда не слышал я ничего более божественного!» Если бы эта мысль овладела тобой, она преобразила и сокрушила бы тебя. Главный вопрос: «Хочешь ли ты этого снова и снова, и еще бесчисленное количество раз?». Он тяжелейшим грузом лег бы на все твои поступки! Или как же хорошо должен был бы ты относиться к самому себе и к жизни, чтобы не иметь больших желаний, чем этот последний вечный приговор и печать?»