Антон Райков - Теория соотносительности

Как после этого можно говорить, что Рудин не занят никаким делом? Да вот же его дело: он – философ, очнитесь, наконец. Он занят тем, что говорит умные слова, и делает это дело превосходно. Другой вопрос, что никто вокруг не признает его дело – делом. От него все ждут какого-то действия, не понимая, что действие как они его понимают, противопоказано философу. Ему с девушкой даже объясниться сложно, а уж увести ее – просто невозможно. Но она требует от беспомощного Рудина увоза. А он хочет философствовать, а если любить – так уж чисто по философски, то есть платонически. Нет: увоз или позор. Рудин «опозорился». И он и сам так и не понял, кем он является. Его и самого убедили, что он какой-то бездельник. И в конце концов его таки заставили заниматься какими-то бессмысленными делами и те доконали его, как доконали бы любого философа.

И вот, вместо русского Сократа (или даже Платона), а Рудин, судя по роману, мог стать именно им, мы получаем разочарованного мелкого революционера, который не верит в революцию, и погибает на баррикадах. После этого Рудина жалеют и говорят, что он был, в целом, неплохой малый, да вот только растратил себя на болтовню. Сократ всю свою жизнь растратил на такую вот болтовню.

Всем известен прием, когда во время обсуждения переходят от объекта спора на личности спорящих. Считается, что это прием запрещенный, и действительно, так оно и есть, поскольку либо спор идет о каком-то предмете, либо о личностях (и тогда предметом является сама личность): одно из двух. Но, стоит поразмышлять и о том, насколько все-таки можно изолировать обсуждение от личностей рассуждающих.

Представим себе двух людей, обсуждающих какой-нибудь вопрос, причем они не согласны по какому-то вопросу. Заметим, что несогласие во время дискуссий подразумевается, поскольку согласие снимает всякую необходимость что-либо обсуждать. Далее, несогласный приводит доводы в пользу своей позиции, которые либо принимаются, либо не принимаются. Если доводы принимаются, то дискуссию на этом можно считать законченной. Практика дискуссий, однако, показывает, что доводы противоположной стороны принимаются крайне редко или крайне избирательно. Что же имеет место дальше? А что может иметь место, кроме прихода к повторному несогласию. Далее, человек, исчерпавший свои доводы и видящий, что их не принимают, и уже вряд ли примут, начинает раздражаться и разговор переходит на личности.

Так вот, что я вижу: переход на личности есть следствие осознания того, что личность эта принципиально (именно принципиально, то есть она придает значение своему несогласию и упорствует в нем, что и выявляется по ходу дискуссии) с нами не согласна. Таким образом, личность признается убежденным носителем чуждых нам идей (до начала дискуссии мы можем считать ее просто заблуждающейся, и ждущей просвещения), и закономерно, как и все чуждое, вызывает отторжение. То есть попытки разведения позиций личности и самой личности неправомерны. Не принимая позиции, мы не можем принимать личность их излагающую (именно в этом отношении, то есть в отношении высказываемой позиции). И переход на личности по ходу дискуссий, в ходе которых не достигается согласия, неизбежен. Например, уничижительные высказывания в адрес позиции противника означают также и уничижительное отношение к тому, кто ее придерживается, ведь он то пришел именно к этой позиции, а она настолько «глупая». Значит, и пришедший к позиции тоже глуп. Можно ли не обижаться, когда тебя называют глупцом? Трудно. Но чего никак нельзя сделать, так это прикинуться, что позицию мы называем глупой, а человека ее излагающего, тем не менее, не оскорбляем (называя его позицию глупой). Нет уж, уничижая позицию, мы уничижаем и человека, и далее он закономерно обижается, и имеет полное право на обиду.

Но: собственно к дискуссии все это действительно уже не имеет отношения. Как только имеет место переход на личности: все – это и значит, что дискуссия исчерпала себя, что стороны сошлись на том, что они никак не согласятся друг с другом. Тут им остается пожать друг другу руки, похлопать по спине, ну или хотя бы не довести дело до драки. В общем, переход на личности – это индикатор спора, зашедшего в тупик.

К чему же все-таки ведут дискуссии, если они только с некоторой (невысокой) долей вероятности ведут к согласию дискутирующих? Ответ таков: в идеале дискуссия приводит к прояснению позиций спорящих. А именно, если вначале они просто не согласны друг с другом, то в конце они знают, в чем именно они друг с другом не согласны. Много это или мало?