Николай Боровой - Два философских письма о парадоксах разума и истоках нигилизма. Опыт рефлексии и дискуссии

Потому что человек и его существование с точки зрения морально-ценностных категорий, нормативного способа существования, парадигмы человека превращены в «ничто» – в придаток всеобщего блага и процветания, повседневного комфорта, человек обречен на удел, имя которому – временность, забвение, уничтожение. Когда существование является для человека ценностью, разделяемой им с многими людьми вокруг, миллионные массы людей не идут убивать друг друга, безвестно гибнуть и исчезать с лица земли во имя абстрактных ценностей и идеалов, своими действиями словно бы свершая культ смерти и отрицания, подлинной задачей является здесь понять причины и истоки подобного нигилизма, его власти над массой, сам его факт не вызывает сомнений. Превращенный в «средство» и «вещь», обреченный на покорность и безразличие перед лицом смерти, низложенный в типическом способе его существования, человек приходит к апофеозу отрицания, он восстает против существования, которое становится для него проклятием, бессмыслицей, злом. Кроме владеющего массой отрицания жизни, восстания против «зла» жизни, низложенности человека, обесцененности и обессмысленности его существования в «буднях» цивилизации, ничем нельзя объяснить тот апофеоз фактического нигилизма, который проступает из исторически событий. Безразличие «ценностного мира» цивилизации к трагедии смерти, низложенность человека в «буднях» цивилизации, обессмысленность и обесцененность его существования, низведенного до ожидания смерти, производства и использования вещей, социального функционирования – таковы возможные истоки того масштабного отрицания бытия, которое определяет облик исторической эпохи. Приглядимся к эпохе и решимся прояснить очевидное – внутри цивилизации, в ее «этосе», в положении человека в ней и его «типическом» способе существования, человек низложен как ценность, превращен в «ничто», в функцию социально-повседневного бытия, в «средство» производства и приумножения социальных благ, смерть человека больше не является трагедией, его неповторимая жизнь – подлинной ценностью, ибо она низведена до «временения по пути к смерти», предназначена для производства «всеобщих благ». Трудно найти нечто более нигилистическое, низлагающее ценность человека и его жизни, нежели концепция «трудящегося человека», жизнь которого предназначена для «беззаветного служения обществу» и производства социально-повседневных благ – такая парадигма человека и его бытия подразумевает человека не как ценность и цель самого себя, а как «средство», «вещь», безразлична к трагедии смерти, конечности человека. Безразличие к трагедии смерти, пронизывающее весь строй цивилизации и способ существования человек в ней, ее ценностно-целевые установки, является истоком низложения, обесценения человека и его бытия, почвой превращения человека в «средство», «объект», «вещь». Нигилизм цивилизации в отношении к единичному человеку, когда в «буднях» цивилизации и облике исторических событий человек превращен в «глину прогресса», в «материал» исторических авантюр, в средство производства благ повседневности, проистекает из пронизывающего устои цивилизации безразличия к трагедии смерти. Там, где смерть человека перестает быть трагедией, человек и его бытие перестают быть подлинной ценностью, из отношения к смерти как трагедии проистекает любовь к человеку, утверждение человека как безусловной ценности и цели самого себя. На самом деле, безразличие к трагедии смерти, порождающее нигилистическое безразличие к человеку и его неповторимой жизни, с точки зрения оснований культуры, способа бытия человека отбрасывало культуру и цивилизацию в их понимании человека и отношении к человеку на тысячелетия назад. Начиная с эпохи «осевого времени» трагедия смерти – это то изначальное, принципиальное, что тем или иным образом осмысливается и разрешается в основаниях культуры, способа бытия человека. Гуманистическая концепция человека изначально обращена к трагедии смерти и личностной, неповторимой судьбы человека. Бытие человека превращено в круговорот безликого, целесообразного функционирования и умирания, когда единственным предназначением человека на коротком промежутке между рождением и смертью является «служение всеобщему благу» и наиболее «продуктивное» функционирование в социальной повседневности, производство социальных благ. Перед нами – круговорот безлико-функциональной, «усредненной» жизни и «целесообразной», «функциональной» смерти, а по другому – царство времени и смерти, бессмыслицы, «ничто».Читать дальше