П. И. Бирюков - Греческий мудрец Диоген

Простился Диоген со стариком и пошел назад. Проходить ему надо было через Хереев сад, и встретил Диоген самого хозяина.

Херей иногда из любопытства приходил слушать Диогена: и видел Диоген, что Херею трудно понять его, а еще труднее переменить жизнь, потому что любит еще он свое богатство больше души своей.

Увидав Диогена, Херей обрадовался ему и ласково сказал:

– Здравствуй, учитель! Зайди ко мне; я тебе покажу новую картину.

Диоген зашел к нему. Херей показал ему картину. Видит Диоген: нарисованы три голые женщины, а вокруг них цветы и мотыльки, просто смотреть совестно. А Херей говорит.

– Ну, что, Диоген, не правда ли, прекрасная картина? А знаешь, сколько я за нее заплатил? Не дорого, только четыре таланта.

– Четыре таланта! Ах, Херей, Херей! и ты не мог дать одного таланта старику, чтобы возвратить ему его дочь из плена, а четыре таланта тратишь на такую дрянь. Да, ведь, через несколько дней эта картина тебе надоест, ты на нее и смотреть не станешь. А старик-отец все плачет и никогда не утешится.

Горько стало Диогену видеть такое бессердечие, он знал, что таких людей тысячи, и каждый из них живет страданиями многих бедняков. У Диогена душа возмутилась, и речь его полилась неудержимым потоком.

Горе вам, горе, богатые! Смотрю я на ваши палаты, сады, картины, статуи, золото, серебро и слоновую кость, на ваши игры и театры, и вижу я за ними десятки тысяч голодных, холодных людей, им негде укрыться от ненастья, потому что вы живете в мраморных палатах. Ям нечем прикрыть свою наготу, потому что вы сами и ваши рабы улестите в великолепных одеяниях, нечем насытиться, потому что вы проедаете на пиру недельное пропитание тысяч! Да что я говорю понапрасну: ведь, вам говорить все равно, что стенам – не услышите. Чего бы я не дал, чтобы мне удалось одного из вас разжалобить!

– Ты несправедлив к нам, учитель, – возразил Херей. – И мы живем не без пользы для других; подумай, сколько людей кормятся нашими затеями, сколько мы даем работы другим. Мы поддерживаем этим промышленность, художество, торговлю!

– Не говори мне этого, Херей. Ты сам знаешь, что и на пожарище можно добыть огня, чтобы засветить свою лампу, но никто не назовет пожар благодеянием. Еще бы вы не тратили своего богатства на прокормление тех, кто трудится для вашей лености, тщеславия и роскоши. Но вспомни, Херей, сколько несчастных людей совсем не могут служить твоим прихотям, сколько больных людей умирает в нищете и лишениях.

Вспомни невинную девушку, с которой срисована твоя картина. Ты бы навсегда избавил несчастную девушку от необходимости служить твоему разврату. А сколько сирот беспомощных нуждаются в попечении. Сочти, сколько тысяч людей должны нуждаться для того, чтобы один из вас мог ежегодно проживать десятки и сотни тысяч! Вам следовало бы делать добро хотя бы только для того, чтобы отвратить от себя ненависть, которую внушает людям ваша безумная расточительность. Много, много людей, несмотря на самую тяжелую работу, не могут заработать для своих детей столько хлеба, сколько вы ежедневно велите выдавать на корм собакам своим. Подумай об атом Херей, и опомнись!

Так обличал Диоген не только бессердечных богачей, но и многих других, в ком видел неправду и зло.

Для своих бесед он не искал какого-либо определённого места, не требовал, чтобы ему устроили дом или школу. Выйдет на дорогу, на площадь, встретится с кем-нибудь, остановит его, заговорит с ним и скажет ему что-нибудь полезное. В это время другие подойдут, соберутся слушатели, станут его спрашивать, а он начнет их учить.

Хозяин Диогена, Ксениад, позволял ему, когда угодно отлучаться из дому, и Диоген часто ходил по разным городам; но больше всего учил народ в Афинах и Коринфе, В Афины он уходил зимой, а летом оставался в Коринфе. Он говорил сам про себя:

– Я точно царь персидский: лето провожу в одной стране моего царства, а на зиму переезжаю в другую.

Больше всего возмущало Диогена в людях лицемерие и Фарисейство, и он, не переставая, убеждал людей не прикрывать свою душевную нечистоту ни нарядными одеждами, ни богатством, ни господством и властью над людьми, ни гордостью учености и знания.

Раз Диоген увидал молодого человека в богатой, блестящей одежде. Лицо его сияло гордостью; по-видимому, он почитал себя великим. Но речи его обличали его пустоту и безнравственность. Диоген подошел к нему и сказал: «Когда я увидал тебя и затем услышал твои слова, мне представилось, что кто-то и предо мною из роскошных ножен, обделанных в золото и слоновую кость, извлек притупленный, заржавевший меч».