Никита Николов - Модели личностного бытия в концепции триединства мироздания

Воздействие указанных языковых условий на языковую личность исследователей произвело одновременную герметизацию знания о душе и духе. То есть получается, что именно языковые условия и стали пределом трансцендентного познания бытия, что интуитивно чувствовал И. Кант, задавая вопрос о пределах познания, предчувствуя, что имеются иные пределы познаваемости мира. Вместе с тем использованные им конструкции «чистота разума», «чистота рассудка», не позволили ему проникнуть за фантомно-гипнабельную фигуру духа абсолюта в рамках семиотической системы немецкого языка. В этом и заключается феномен толерантности абсолютного духа к отсутствию души в его «критике чистого духа». То есть семантические условия языковой материи, способствующие абсолютизации духа, также утверждают инволюционный категорический императив толерантности духа к отсутствию души в его развитии.

Ещё одним следствием наличия в языковом мышлении древнегреческих мыслителей матрицы порождения диалектических антиномий и семантических конгломератов является факт обожествления в научном сознании таких сущностей, как Логос, универсум. В религиозной философии христианства и иудаизма материальной основой которой явились вербальные и невербальные символы одно-, двухмерных семиотических систем, божества зачастую сочетали в себе категории и добра, и зла (данные суждения имеются и в текстах «Нового Завета» и «Ветхого Завета»).

Данная технология и механика смешения полярных понятий, как источник творения новых смыслов, основанных лишь на перекомбинировке сущностно различных понятий, как добро и зло, душа и дух, буква и число и тому подобные примеры, перекочевала из религиозных текстов иудаизма – книги «Зоар», «Талмуд», «Тора» практически во все философские направления древнего мира и современности. Пределом познания в которых выставлены фигуры духа, духа-абсолюта, «анима», «анима мунди», универсума, логоса, где душа в религиозной традиции иудаизма, изымается через отрицание необходимости её обладания у человека – «правоверного иудея», а категория души в текстах Библии не имеет дешифровки в виде отдельной главы; в философии наук о «духе интеллекта, духе абсолюта, духе атеизма» также нет чёткого различения эссенциальной сущности души.

Таким образом, вопрос об отношении духа к универсуму снимается, так как мы увидели, что дух в программах абсолютизации генезиса интеллекта и ума поглощает душу и становится универсумом абсолюта (источником «злых духов революций»). Совершенно иначе отношение духа к универсуму выстраивается при взаимодействии с душой, который посредством даже краткого, но стабильного приобщения к сознаниям разума и души приобретает способность преодолевать трансцендентный лик духа абсолюта-универсума, в режиме трансцендентального познания (как его понимал И. Кант) посредством интуиции, являющейся частью органона души.

Также в этом случае необходимо «учесть замечание С. С. Аверинцева, что „…дух бывает не только божественный, но и сатанинский“» 91, так как дух в данном исследовании по отношению к божественной душе осмысляется в качестве категории особенного и единичного перед категорией всеобщего.

Божественный дух с точки зрения философии индуизма и духовных категорий эпоса древних славян вполне соотносится с таким понятием, как «жива-жизни» (добрый, божественный дух). Данная категория духа в рамках нашей методологии, принимая второстепенное место перед божественной душой, не имеет онтологических предпосылок для абсолютизации сознаний ума и интеллекта. Вместе с тем позволяя им (интеллекту и уму) выстраивать устойчивые взаимосвязи с сознаниями рассудка, разума и души, не пытаясь их заместить. Промежуточной задачей данного параграфа является раскрытие особенностей механизма смещения смыслов относительно элементов личностного бытия либо в абсолют ассоциации идей, либо в абсолют абстракции вещей 92.

Так, следуя выводам исследований, сделанным ранее в статье: «Категория тела человека в триединстве модели „Я – русской тройки“ как души, тела и духа в режиме „лабораторий“ мысли программы „разумогенеза“, программы „интеллектгенеза“» 93, видим, что позиции большинства исследователей среди физиологов, психологов, при описании топологии личностных моделей бытия использовали ограниченную парадигмальную установку вида: «всё биологическое – психологично». Это означает, что они использовали только ограниченную часть «лестницы форм» по исследованию эволюции сознания. Эволюция сознания, таким образом, ими рассматривалась в пределах диалектики абсолюта духа, который, не имея своего собственного сознания, способен только использовать продукты деятельности сознания рефлексов, интеллекта и ума. Причём смешение непосредственно феномена «мысли» с процессом мышления (отождествления данных связанных, но не тождественных явлений) в рамках научной мысли физиологии, только усиливало абсолютизированность рефлексов коры головного мозга в теории личности человека, которые в объёме понятия о комплексной психомоторной реакции организма человека фактически замещали собой базовые категории личности – душу и дух, что в исследованиях Н. И. Павлова, что в работах В. М. Бехтерева, что в современных исследованиях по физиологии К. Анохина 94, В. А. Макарова. Отождествление мышления и мысли происходило на основании принятия за орган мышления человека структурных элементов коры больших полушарий головного мозга. Данную парадигмальную установку в физиологии на академическом уровне ранее опровергла Н. П. Бехтерева, объективно критикуя философские матрицы двухмерности за их несостоятельность при выявлении истинной природы сознания. Данные обстоятельства и послужили причиной настоящих поисков новой теории сознания, на роль которой, по нашему мнению, подходит теория азбучных планов триединства мироздания, что мы в дальнейшем (в следующих главах) верифицируем через предложение решения фундаментальных проблем философии.