Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

Историки античной философии до сих пор не пришли к однозначной трактовке аристотелевского понимания понятия «гомеомерия» (ἡ ὁμοιομέρεια) [765]. По-видимому, этот термин уже в древности толковался по-разному. Например, Симпликий полагает, что идея семян — гомеомерий выражается формулой самого Анаксагора: «Все заключается во всем» [766]. Согласно некоторым историко-философским реконструкциям, что термин «гомеомерии» был введен Аристотелем для обозначения некого первичного (элементарного) начала, заключающего в себе абсолютные макро- и микровеличины, о которых и говорил Анаксагор Клазоменский: «Анаксагор из Клазомен, который по времени был раньше [Эмпедокла], а делами — позже, принимает бесконечное число начал: он утверждает, что почти все подобочастные [ὁμοιομέρεια] (как, например, вода или огонь) возникают и уничтожаются только в смысле соединения и разделения, а в другом смысле не возникают и не уничтожаются, но пребывают вечными» [767]. При этом сам Анаксагор не употреблял этого термина для обозначения одинаковости частей, их качественной однородности. Для этой цели он использовал термин «семена» (σπέρματα) или «виды».

Следует попытаться систематизировать античные представления о термине «ὁμοιομέρεια». Философская система Анаксагора возникла под влиянием милетской философской школы, Парменида и Эмпедокла. Их философские учения также важны для понимания термина «гомеомерии», поэтому мы рассмотрим и их, но несколько позже [768].

Некоторые историки философии совершенно верно указывают, что анаксагоровский термин «семена» или «гомеомерии» в аристотелевской трактовке обозначает первоначала бытия (εἶναι) [769]. Сам Анаксагор называл эти начала «семенами всех вещей». Но было бы не совсем правильным называть гомеомерии только мельчайшими частицами. «Семена» в философской системе Анаксагора — это невидимые, исчезающие в бесконечности, неуловимые начала, заложенные в вещи как необходимость. Бытие, появляясь из небытия, получает эти принципы как необходимую потенцию и возможность качественного роста и оформления. Это то, что делает вещество неразрушимым при всех изменениях и превращениях. Образовательные начала (семена) формируют мир и не дают ему опять разлиться в небытие [770].

В таком контексте можно с определенностью сказать, что анаксагоровские «семена» и аристотелевские «гомеомерии» — это начала, основания бытия, причины его происхождения. Это то, что существует первоначально, прежде всего, с самого начала «κατ᾽ ἀρχάς». «Гомеомерии» — первопричина, основа и принцип существования всякого определенного бытия. Но в то же время «гомеомерии» (семена) предстают как его предел, бытийственный край любой существующей вещи, каковым и служит набор однородных качеств, делающих вещь тем, что она есть. Теряя те или иные качества, определяющие ее как именно «ту» вещь, она превращается уже в нечто другое, наполненное иными качествами [771].

Таким образом, гомеомерии предстают как начало наличного бытия вещей и в то же время его онтологический принцип (principium), дающий качественное наполнение той или иной формы. Кроме своего метафизического значения гомеомерии имеют значение в физическом мире: это точка отсчета, изменяемое, но не исчезающее наличие вещи в пространственном и временном смысле. Гомеомерии есть исходные пункты любого доказательства, аксиомы бытия, позволяющие воспринимать вещь в той однородной мере, в которой она предстает в данный момент. Именно эти начала, заложенные в бытии, Аристотель рассматривает с точки зрения человеческого разумного восприятия окружающего бытия [772]. Это «начала, исходя из которых доказывают», то, что потом получило название «эпистемологических», «аподиктических» и «силлогических» начал. У Аристотеля «начала познания» являются отражением «исходных начал», заложенных в бытии. Это вечные и неизменные аксиомы и постулаты — «начала вывода — посылки» [773]. Невидимые и неуловимые «начала» обладают и проявляются как самоочевидная достоверность, но при этом по своей онтологической сущности они «недоказуемы». Они не могут быть получены силлогическим путем [774]. Образовательные «семена» то же, что и причины (αίτίαι), начало их теряется в метафизических безднах всеобщей неоформленности, но при этом они виновники появления всех форм бытия. Данные начала одновременно «то, из чего» появляется любая форма, и однородность того, что есть. Проявленные, определенные однородные качества выступают и как сама вещь, и как цель (τὸ τέλος). Тем самым наполненность качествами, выстраивает именно эту вещь тем, что она есть (τόδε τι) [775].