Коллектив авторов - Аристотель. Идеи и интерпретации

Некоторые историки науки категорически не согласны с возможностью использовать термин «эксперимент» по отношению к работам Галена, так как исходят из общепринятого представления о том, что экспериментальный метод возникает гораздо позднее и является одним из методологических аспектов научной революции XVII в. Однако особенности становления медицины как науки позволяют говорить о неприемлемости механической экстраполяции на ее историю периодизации, принятой в истории других естественных наук (физики, химии и т. д.). Многочисленные анатомические вскрытия тел животных или человеческих трупов, методично проводимые год за годом с целью получения знания об их устройстве, зачастую многократно перепроверяющие конфигурацию органов, сосудов и нервов, безусловно, соответствуют понятию «эксперимент». Не случайно Г. фон Штаден, В. Наттон и Дж. Лонгригг используют этот термин именно по отношению к работам Герофила и Галена [9, 10, 15–17, 19].

В своих сочинениях Гален упоминает о разных видах проводимых им экспериментов (опыты на мозге, опыты на спинном мозге и спинномозговых нервах, экспериментальные исследования языка и гортани, эксперименты на грудном отделе, на сердце, сосудах, эксперименты на эмбрионах, пищеварительной и почечной системах и их функциях) [756]. Все эксперименты, проводившиеся великим врачом Античности, вполне сопоставимы с исследовательской практикой более поздних периодов. Гален часто высказывается о задачах, которые он решал, проводя эксперименты над живыми существами. Он указывает на различия между вскрытиями и вивисекцией: анатомическое вскрытие (ανατομή) проводится на мертвом животном, а вивисекция — это исследование, осуществляющееся на живых (или, точнее, еще живых) животных. Цель исследований Галена состояла в изучении функций частей тела. Методы вскрытия и вивисекции, которыми он пользовался на практике, имеют четкие определения: вскрытие мертвого животного позволяет накопить анатомические знания о частях тела, а вивисекция — понять функции его элементов. Первое подразумевает методичное наблюдение, второе сопровождается целенаправленным вмешательством: «Производили ли они сами когда-либо вскрытие, накладывали ли швы на части тела еще живого животного, чтобы знать, какая функция нарушается?» Вскрытие позволяет рассмотреть скрытые части тела, например, внутренние органы, а вивисекция предоставляет данные, которые позволяют выявить именно физиологические функции частей тела: «Вскрытие, производящееся на мертвом животном, позволяет узнать расположение каждой части, ее количество, характер вещества, ее величину и форму, а те эксперименты, которые ставятся на живых животных, позволяют иногда познать саму функцию, а иногда дают необходимые предпосылки для ее познания» [757]. Гален указывает на первичность анатомических данных, на основе которых делаются научные заключения: «Все, что было и будет сказано, было обнаружено, без исключения, на основе изучения строения органов, а также симптомов, которые проявляются при рассечении и сдавливании». Он требует «чистоты эксперимента»: по его мнению, полученные во время опытов данные делятся на две группы — необходимые непосредственно для целей этого исследования и не относящиеся к нему. Таким образом, чтобы определить функцию конкретной части тела, важно изолировать соседние части, функционирование которых может исказить наблюдаемую картину. Некоторые вмешательства требуют проведения опытов на нескольких животных. Это также свидетельствует о стремлении Галена получить возможность наблюдать его отдельные фазы.

Моделирование Галеном патологических ситуаций в острых опытах на животных в полной мере соответствует определению «экспериментальная хирургия» и отражает сущность аподиктического метода в медицине. Гален прекрасно понимал необходимость «усвоить некий метод, позволяющий отличить правду ото лжи», и «стремиться к истине» в решении конкретных медицинских задач, вместе с тем он считал необходимым пользоваться методом так, чтобы не только обладать знаниями, но и уметь их применять. Именно такие опыты Гален описывает во второй книге трактата «Об учениях Гиппократа и Платона»:

«2.4.42. …Я уже писал, что, если в ходе анатомического эксперимента сдавить или сжать сердце, животное не потеряет голос, не перестанет дышать и не потеряет способность совершать другие произвольные действия. Если же, обнажив головной мозг, ты ранил или сдавил какой-либо из его желудочков, то подопытное животное тотчас станет безгласным, бездыханным, совершенно бесчувственным и неспособным к какому-либо произвольному движению.