Дэвид Эдмондс - Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке - что такое хорошо и что такое плохо?

Тем не менее влюбленность и наличие определенной политической идеологии были бы невозможны без мозга, и сегодня нейроученые открывают удивительные связи между определенными поступками, убеждениями или чувствами и нейронной активностью, и этими данными нельзя пренебрегать. Как мы уже выяснили, повреждение вентромедиальной префронтальной коры может повлиять на моральные суждения. Также сегодня мы понимаем то, что префронтальная кора участвует в торможении, и если она разрушена, например при слабоумии, больные могут «совершать в магазинах кражи на глазах у менеджеров, прилюдно снимать с себя одежду, перебегать улицу на красный свет, запевать песни в самых неподходящих для этого местах, поедать пищевые отходы, выуженные из мусорных баков на улице…» [187] Eagleman D. The Brain on Trial // Atlantic Magazine. Atlantic Monthly Group. July/August 2011. URL: http://www.theatlantic.com/magazine/archive/2011/ 07/ the-brain-on-trial/308520/. . Точно так же нейроученые все больше узнают о химических веществах, которые определяют ненормальное и деструктивное поведение, например пагубное пристрастие к еде, азартным играм, сексу или шопингу. Главным фактором в этом случае является допамин. Было немало трагических случаев, когда пациентов с болезнью Паркинсона лечили допаминэргическими препаратами, а потом они не могли контролировать свои импульсы, что стоило им денег, карьер, брака.

Это позволяет наметить одну интригующую возможность: что если мы сами начнем подстраивать собственный мозг, чтобы изменить наши моральные взгляды и, соответственно, наши суждения в сценариях с вагонетками…

Если бы Иеремия Бентам правил миром, он поощрял бы людей к тому, чтобы они сталкивали толстяка с моста во всех тех случаях, когда это было бы необходимо для большего блага. Однако обычные люди не могут заставить себя толкнуть толстяка. Они не считают, что их главная обязанность — максимизировать счастье; они, напротив, считают, их поведение ограничено некоторыми принципами, такими как запрет на причинение вреда невинным людям. Даже если бы Иеремия Бентам убедил их и они бы столкнули толстяка, возможно, что потом бы их замучила совесть — они бы, к примеру, страдали от мрачных воспоминаний и кошмаров. Бентам, без сомнения, счел бы любую вину или сожаление иррациональными. Но люди не всегда способны управлять собственными эмоциями. Желание стать утилитаристами могло бы привести к обратному эффекту и сделать нас несчастными.

К счастью, теперь нам могут помочь лаборатории. Ученые все больше узнают о том, как работает память. Гиппокамп (участок размером с мизинец и названный так потому, что он слегка напоминает морского конька) — это область мозга, которая, как считается, закрепляет воспоминания, упорядочивает и раскладывает по полочкам наши убеждения и образы. Миндалевидное тело дает гиппокампу сигнал, указывающий, какие воспоминания важно сохранить. Чем сильнее эмоциональное возбуждение в миндалевидном теле, тем с большей вероятностью будет сохранено воспоминание.

Эволюцию, как обычно, можно поздравить с тем, что она придумала весьма прагматичное устройство. Мы забываем большинство вещей, которые случились с нами. Но если на улице на нас напал незнакомец, у нас должна быть гарантия, что нам запомнится этот неприятный эпизод: мы не хотим снова оказаться в столь же опасной ситуации. Иногда подобный эпизод вызывает избыточную реакцию: эмоциональный шок, полученный нами, настолько силен, что фитиль памяти от него буквально вспыхивает. Похоже, именно это происходит при посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР), которое давно уже привлекает серьезное внимание военных. Больные ПТСР постоянно вспоминают о травматическом событии. Толчком к их воспоминаниям может быть, скажем, хлопок от спустившей шины (напоминающий взрыв снаряда), как и более произвольные вещи, ассоциирующиеся с травматическим эпизодом. Например, солдат, который стал свидетелем того, как его друга застрелили в траншее, может испытать паническую атаку, увидев изрытое поле.

Некоторые время назад исследователи выяснили, что, если в течение нескольких часов после травмирующего эпизода испытуемые принимали пропранолол, особый бетаблокатор, у них понижалась вероятность развития ПТСР. Дальнейшие исследования показали, что пропранолол может помочь даже тем, кто годами страдает от ПТСР. Специалисты по памяти используют следующую аналогию, объясняющую воздействие препарата. Предположим, что вы заказываете книгу в библиотеке. Книгу достают с полки. Если вы читаете ее возле открытого окна, из которого льется поток солнечного света, книга слегка выцветет. Когда вы вернете книгу в хранилище, в нем будет храниться чуть более блеклая копия. Пропранолол действует как сильный солнечный свет с подобным отбеливающим эффектом. Если у пациентов с ПТСР вызывали неприятные устойчивые воспоминания и при этом вводили препарат, эти воспоминания возвращались на склад в мозге в несколько ослабленном виде.