Дэвид Эдмондс - Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке - что такое хорошо и что такое плохо?

Однако, хотя Хайдт считает, что балом правят эмоции, другие не так уверены: они видят в столкновении разума и эмоции нечто вроде перетягивания каната.

Вы обвиняетесь в убийстве толстяка. Что вы можете сказать в свою защиту?

— Виновен, милорд. Но мою вину смягчает то, что мой выбор и действия были определены моим мозгом, а не мной.

— Ваш мозг ничего не решает. Решаете вы. Приговариваю вас к заносчивости и десяти годам сложной философии.

В последнее десятилетие наблюдался настоящий бум исследований всех аспектов функционирования и строения мозга, обусловленный усовершенствованием технологии сканирования. МРТ (магнитно-резонансная томография) дала некоторые неожиданные результаты. Сканеры функционируют за счет выявления мельчайших изменений в кровотоке: когда определенная часть мозга начинает работать интенсивнее, чем в так называемом состоянии покоя, на снимке видно, что она, как говорят специалисты по нейронауке, «зажигается». Исследования находятся на стадии зарождения, однако все больше данных, неоспоримо подтверждающих то, что определенные участки мозга отвечают за определенные функции. Испытуемые ложатся внутрь больших и шумных резервуаров, а сканирование производится, когда они, к примеру, слушают музыку, используют язык, рассматривают карты, представляют, будто заняты той или иной физической деятельностью, наблюдают лица, произведения искусства либо такие неприятные создания и вещи, как тараканы или испражнения.

Исследуется также и то, что происходит в мозге, когда мы принимаем моральные решения, а поскольку дилеммы с вагонетками — источник для столь ожесточенной борьбы разных интуиций, они оказались в числе наиболее популярных исследовательских кейсов. Одна из наиболее известных звезд в этой области — гарвардский психолог и нейроученый Джошуа Грин.

Грин в школе был спорщиком, инстинктивно склоняющимся к утилитаризму. Когда спор вращался вокруг значения прав индивидов в сравнении с большим благом, он обычно занимал бентамовскую, а не кантианскую позицию. Последствия — вот что имеет значение. Однако он растерялся, когда впервые познакомился со сценарием трансплантации: конечно, нельзя убивать здорового молодого человека, чтобы воспользоваться его органами, даже если это спасет жизнь пятерым. Его утилитаристская вера пошатнулась.

Будучи студентом в Гарварде, он познакомился с задачей вагонетки, еще одной неприятной для человека с утилитаристскими убеждениями загадкой. Однако, по его словам, только тогда, когда ему довелось узнать о странном случае Финеаса П. Гейджа, его посетило озарение. Он гостил в Израиле по случаю бармицвы своей сестры и читал одну книгу в гостиничном номере.

Финеас Гейдж был двадцатипятилетним бригадиром-строителем, которому довелось стать реальной, а не гипотетической жертвой железных дорог. Его работа заключалась в руководстве группой рабочих, которые прокладывали железнодорожный путь по Вермонту. Чтобы проложить как можно более прямую дорогу, бригаде в одном месте надо было пробить туннель через скалу. В один летний денек случилось катастрофическое происшествие. Фитиль зажгли слишком рано. Произошел сильный взрыв, и прут, которым пользовались, чтобы утрамбовать взрывчатую смесь, ударил в щеку Гейджа, прошел через лобовую часть его мозга и вышел в верхней части головы.

Чудом было то, что Гейдж не умер на месте. Еще более странно то, что через пару месяцев он, казалось, почти вернулся к своему нормальному физическому состоянию. Его конечности функционировали, он мог видеть, чувствовать и говорить. Но то, что случилось потом, превратило его из простого медицинского курьеза в предмет академических исследований. Хотя физически он мог действовать примерно так же, как и раньше, стало ясно, что его характер изменился, причем в худшую сторону. Прежде он был ответственным и сдержанным, а теперь стал импульсивным, капризным и ненадежным. Сложно отделить миф от реальности, однако в одном отчете указывается, что его речь стала настолько вульгарной, что нежному полу настоятельно рекомендовали избегать его общества.

В своей книге «Ошибка Декарта» специалист по нейронаукам Антонио Дамасио говорит, что Гейдж мог знать, но не чувствовать [164] У Дамасио можно найти прекрасное изложение истории Фи-неаса Гейджа. Исторические факты из его жизни оспаривались: некоторые говорят, что его поведение значительно изменилось только на более позднем этапе жизни. . «Вот в чем дело», — подумал Грин, сидя в своем номере. «Вот что происходит в сценариях с мостом и трансплантацией. Мы чувствуем , что не должны толкать толстяка. Но думаем , что лучше спасти жизнь пятерым, а не одному. Но мысль и чувство — это разные вещи».