Дэвид Эдмондс - Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке - что такое хорошо и что такое плохо?

Поменяв некоторые переменные из исходного сценария с вагонеткой, Микаил с коллегами смогли извлечь некоторые элементы, которые, как он полагает, могут составлять нашу врожденную нравственность. Далее приводятся два его примера. Во всех них используется потерявший управление поезд, который вот-вот убьет пять человек.

На боковом пути привязан человек. Марк может перевести стрелку, убив его; либо он может воздержаться от этого, позволив умереть пятерым. Затем Марк узнает человека на путях — это тот, кого он всем сердцем ненавидит. «Мне нет никакого дела до спасения пятерых, — думает Марк про себя, — но это мой шанс разделаться с этим ублюдком». Позволяет ли Марку мораль перевести стрелку?

Уолтер стоит рядом со стрелкой, которую он может перевести, — в результате мост, который находится над путями, рухнет, преградив поезду путь и помешав убить людей. Но на мосту стоит человек. Уолтер может перевести стрелку, убив его; или же он может воздержаться от этого, позволив пятерым умереть. Позволяет ли Уолтеру мораль перевести стрелку? [141] Об этих и других видоизменениях сценариев с вагонетками см.: Mikhail J. Elements of Moral Cognition. P. 106–109.

Когда Микаил предъявил эти сценарии испытуемым, подавляющее большинство решило, что для Марка, в отличие от Уолтера, будет непозволительно переводить стрелку. Немного изменив настройки исходных сценариев «Тупик» и «Толстяк», Микаил сумел перевернуть интуитивные представления с ног на голову. Эти совершенно иные интуиции были выявлены за счет изменения фактов, относящихся к намерениям людей. Легко представить, как изменение других факторов могло бы также повлиять на интуиции. Предположим, что в сценарии «Тупик»:

— Пять человек на рельсах страдают от смертельной болезни и все равно скоро умрут, а человек, привязанный на тупиковой ветке, — это ребенок;

— Мы выяснили, что человек на тупиковой ветке, был привязан к рельсам против своей воли преступной шайкой из пятерых фашистских головорезов, которые сами потом оказались в ловушке на главном пути, когда перелезали через рельсы, пытаясь поймать еще одну невинную жертву;

— Пять человек — для вас посторонние, а один человек — это ваша дочь;

— Человек на тупиковом пути — Эйнштейн (или Сталин!), тогда как пять человек — совершенно обычные люди.

Большинство сценариев в работах по задачам вагонеток обычно исключают личную информацию о людях, чьи жизни в опасности, в частности не указывается, какая вина за ними, возможно, числится, и к каким правам и привилегиям они могут или не могут апеллировать. Им не дают даже имен, не говоря уже о каких-то существенных биографических деталях. Однако более сложная картина нашей моральной грамматики могла бы включать больше переменных и более богатое описание того, как они взаимодействуют друг с другом.

Одна британская история XIX века о съеденном юнге проясняет особенно интересный нюанс нашей моральной грамматики, тогда как один итальянский гений помогает поместить эту историю в контекст.

У Вильфредо Федерико Дамазо Парето (1848–1923), экономиста, политического теоретика и одного из основателей современной социологии, были свои связи с железными дорогами. Закончив с отличием обучение в Турине, он поступил на работу в «Римскую железнодорожную компанию». Парето по образованию был инженером, его влекли к себе механизмы и законы: по словам одного автора, он «испытывал жажду к законам» [142] Powers C. Vilfredo Pareto. London: Sage, 1987. P. 23. .

После железной дороги Парето перешел на работу в сталелитейную компанию, а потом обосновался на живописных холмах Тосканы, где писал полемические статьи, яростно критикуя некомпетентность правительства недавно объединившейся Италии. В 1893 году в возрасте сорока пяти лет Парето предложили кафедру политической экономии в швейцарской Лозанне, которую он принял. И хотя к этому времени многие из его идей уже были сформулированы, именно после этого он создал те работы, которые определяют его значение для нашего разговора и объясняют, почему мы о нем теперь вспомнили.

Героем Парето был человек, открывший законы движения, сэр Исаак Ньютон. Парето, в чем-то напоминая Карла Маркса, который работал несколько раньше, стремился создать для социального мира то, что Ньютон сделал для мира физического: у Парето были инстинкты ученого, и он представлял себе, что социальный мир, хотя и находится в постоянном изменении, перемещается от одной равновесной точки к другой.