Питер Сингер - Гегель - краткое введение

По мнению Гегеля, отсутствие индивидуальной незави­симости в восточных цивилизациях принимает разные формы, но результат всегда один. Например, китайское государство организовано по принципу семьи. Им по-оте- чески руководит император, а население считает себя деть­ми. Поэтому в китайском обществе большое значение при­дается почтению и послушанию, с которыми относятся к родителям. В Индии, напротив, отсутствие понятия инди­видуальной свободы обусловлено кастовым строем обще­ства, предписывающим каждому его место в жизни. При­чем он рассматривается не как политическое устройство, а как нечто естественное и, следовательно, неизменное. Правящей силой в Индии является не человек-деспот, но деспотия самой природы.

В Персии все было по-другому, хотя, на первый взгляд, кажется, что персидский царь являлся таким же абсолют­ным правителем, как и китайский император. В основе Пер­сидской империи лежит не просто естественное семейное повиновение, распространяемое на все государство, но общий принцип, закон, регламентирующий жизни как пра­вителя, так и его подданных. Ибо Персия была теократи­ческой монархией, основанной на религии Зороастра, со­стоящей в поклонении Свету. Гегель развивает идею света, как чего-то чистого и всеобщего, что, подобно солнцу, сияет над всем и одаривает благом всех. Разумеется, это не зна­чит, что Персия была государством, в котором царило рав­ноправие. Все же царь был абсолютным правителем и, следовательно, единственным свободным человеком. Од­нако тот факт, что его правление было основано на общем принципе и не рассматривалось как естественное, делал возможным дальнейшее развитие. Идея правления, осно­ванного на интеллектуальном или духовном принципе, зна­менует начало развития сознания свободы, которое Гегель и намеревается проследить. Следовательно, это есть отправ­ной пункт подлинной истории.

В Персидской империи существовали предпосылки для развития сознания свободы, но эту возможность нельзя было реализовать в рамках ее политического устройства. Персия, стремясь расширить свое влияние, завязывала от­ношения с Афинами, Спартой и другими городами-госу- дарствами Древней Греции. Персидский царь потребовал от греков признания его верховной власти над ними. Получив отказ, он собрал огромную армию и быстроходную флотилию. Военно-морские силы персов и греков встретились у Саламиса. Эпическая битва, пишет Гегель, отразила противостояние восточного деспота, видевшего мир объединенным под властью абсолютного монарха, и отдельных государств, которые придерживались принци­па «свободы индивидуальности». Победа греков ознаме­новала изменение хода мировой истории — отныне раз­витие истории определяли не восточные деспотии, а гре­ческие города-государства.

Хотя, по мнению Гегеля, греческий мир оживила идея индивидуальной свободы, он полагает, что свобода лично­сти не может получить полное развитие на этом этапе истории. Сознание свободы в Древней Греции было огра­ниченным по двум причинам, считает Гегель. Первую мож­но счесть простой, а вторую — более сложной. Простая причина заключается в том, что греческое понятие свобо­ды допускает существование рабства. На самом деле, «до­пускает» — даже слишком мягко сказано. С точки зрения Гегеля, такой форме правления, как древнегреческая де­мократия, институт рабства был жизненно необходим. Если, как в Афинах, каждый гражданин имел право и обязан­ность принимать участие в народном собрании, высшем органе, а тем самым — в управлении городом-государством, то кто должен был выполнять повседневную работу и со­здавать все необходимое для жизни? Должна была суще­ствовать категория работников, не имевших гражданских прав и обязанностей, иначе говоря, нельзя было обойтись без рабов. В восточной деспотии свободен только один человек — правитель. Наличие рабства показало, что гре­ческий мир развился до состояния, когда свободными яв­ляются некоторые, но не все. Но даже свободные граждане греческого полиса, по мнению философа, обладают лишь частичной свободой. Здесь возникает некоторая сложность для понимания.

Он утверждает, что у греков отсутствует понятие инди­видуальной совести. Как мы убедились, Гегель полагал так же и в отношении Восточного мира. Но если на Востоке люди, не раздумывая, подчинялись этическим нормам, пред­писанным свыше, то греки находили мотивацию своих по­ступков в самих себе. По мнению Гегеля, греки были склон­ны жить для своей страны. Эта традиция не проистекала из исполнения какого-либо абстрактного принципа, например, из идеи патриотизма. Скорее, греки привыкли считать себя неразрывно связанными со своим родным полисом и не видели различий между собственными интересами и инте­ресами общества, в котором они жили. Они не мыслили себя отдельно от общества или противостоящими обществу со всеми его обычаями и укладом.