Людвиг Витгенштейн: Записки о цвете

3. Лихтенберг говорит, что очень немногие люди когда-либо видели чисто-белый. Означает ли это, что большинство людей употребляют данное слово неверно? И как он сам научился правильному употреблению? - Он создал идеальное употребление из обычного. И это не означает лучшее, но нечто такое, что было улучшено в определенном направлении и в процессе доведено до высшей точки.

4. И, конечно, то, что создаётся подобным образом, может в свою очередь научить нас фактическому употреблению.

5. Если о бумаге я говорю, что она чисто-белая, и рядом с бумагой поместить снег, и он тогда покажется серым, то в обычном окружении я все еще буду прав, называя его белым, а не светло-серым. Может быть, что в лаборатории я употребляю более уточнённое понятие белого (где, к примеру, я также употребляю уточнённое понятие точно определённого времени).

6. Что заставляет говорить в пользу того, что зелёный - это первичный цвет, а не смесь синего и жёлтого? Будет ли правильным сказать: «Узнать это можно только непосредственно созерцая цвета»? Но откуда я знаю, что под словосочетанием ‘первичные цвета’ я подразумеваю то же самое, что и другой, который также склонен называть зелёный первичным цветом? Нет, - здесь решают языковые игры.

7. Перед тем, кому показали желто-зеленый (или сине-зелёный), поставлена задача смешать менее желтоватый (или синеватый) - или подобрать его среди образчиков краски. Но менее желтоватый не является синевато-зелёным (и наоборот), и к тому же стоит задача выбрать или смешать зелёный, который не является ни желтоватым, ни синеватым. Я говорю «или смешать», потому что зелёный не является одновременно и синеватым [blaulich] 2и желтоватым, поскольку получается посредством смешивания жёлтого и синего.

8. Люди могут иметь понятие промежуточных или смешанных цветов, даже если они никогда не получали цвета посредством смешивания (в любом смысле). В своих языковых играх они могут иметь дело только с выбором, с поиском уже имеющихся промежуточных или смешанных цветов.

9. Даже если зеленый не является промежуточным цветом между желтым и синим, разве не может быть людей, для которых существуют синевато-желтый, красновато-зелёный? То есть люди, понятия цветов у которых отклоняются от наших - поскольку понятия цветов даже у дальтоников сильно отклоняются от этих понятий у нормальных людей и не каждое отклонение должно быть дальтонизмом, дефектом.

10. Того, кого научили находить или смешивать оттенки более желтого, белого или красного цвета, чем данный оттенок, и т.п., то есть того, кто знает понятие промежуточного цвета, просят теперь показать нам красноватозеленый. Он может просто не понять такой команды и среагировать приблизительно так, как если бы его просили также, как на правильные четырех-, пяти- и шестиугольники, указать на правильный одноугольник. Но что если бы он без колебаний указал на цветовой образец (скажем, на такой, который мы бы назвали черновато-коричневым)?

11. Тот, кому известен красновато-зеленый, был бы в состоянии установить цветовой ряд, который начинается красным и заканчивается зеленым и который, возможно, также и для нас, образует между ними непрерывный переход. Тогда обнаружилось бы, что там, где мы всякий раз видим один и тот же тон, например, коричневый, он видит иногда коричневый, иногда красновато-зеленый. Что он, например может различать цвета двух химических соединений, которые для нас имеют один и тот же цвет, и называет один из них коричневым, а другой - красноватозеленым.

12. Вообрази, что все люди, за редким исключением, не различают красного и зеленого. Или другой случай: все люди либо не различает красного и зеленого, либо синего и желтого.

13. Представим себе народ, не различающий цвета, и такое легко может быть. Они не обладали бы теми же цветовыми понятиями, что и мы. Ведь, даже предполагая, что они говорят, например, на немецком и, стало быть, владеют всеми немецкими словами для цветов, они все равно будут употреблять их иначе, чем мы, и по-другому учиться их употреблению. Или, если они говорят на иностранном языке, для нас было бы затруднительно передать в нашем языке их слова для цвета.

14. Но даже если бы были такие люди, для которых естественно последовательным образом употреблять выражения «красновато-зеленый» или «желтовато-синий» и которые, предположительно, проявляют способности, которые мы утратили, для нас все равно неестественным было бы признать, что они видят цвета, которые не видим мы. Ибо не существует общепризнанного критерия того, что есть цвет, если он не является одним из наших цветов.