Андрей Курпатов - Четвертая мировая война. Будущее уже рядом

Должен оговориться, что всё это, конечно, очень условно и приблизительно. Дело в том, что Говард Гарднер придерживается эмпирического, а не экспериментального подхода в исследованиях. Но в данном случае это обстоятельство не играет практически никакой роли, поскольку теория Гарднера применяется в образовании, а не в нейрохирургии, и, надо признать, работает там с успехом.

Human Connectome Projec — большая исследовательская программа, в рамках которой учёные исследуют мозг более тысячи добровольцев (причём среди них 300 пар близнецов). Общий бюджет проекта составляет около 40 миллионов долларов. За эти деньги учёные обязались выявить взаимосвязи между отделами коры головного мозга, отвечающими за работу памяти, самосознания, способности человека к членораздельной речи, эмоциям и другим сложным поведенческим реакциям.

Не то чтобы я как-то пропагандировал или опровергал «биогенетический закон», просто использую как образ.

Правда в том, что до 25 лет молодые люди не представляют своё будущее, а лишь в лучшем случае как-то его себе воображают — без здравомыслия и осознания возможных последствий.

Корковые анализаторы — это особые зоны коры головного мозга, где собирается информация от соответствующего типа рецепторов и формируется соответствующий образ (визуальный, акустический, вкусовой и т. д.).

Проприорецепция — мышечное и кожно-суставное чувство, обеспечивающее нас ощущением положения частей собственного тела в пространстве друг относительно друга.

Уайлдер Грейвс Пенфилд — выдающийся канадский нейрохирург, который в ходе сотен операций на мозге (пациент при таких операциях находится в сознании и может свидетельствовать собственные ощущения) создал его подробные функциональные карты. С помощью электрической стимуляции отдельных участков мозга им было установлено точное представительство в коре головного мозга различных мышц и органов тела человека. Получившееся нелепое, диспропорциональное существо называют теперь «человечком Пенфилда» (их даже два — сенсорный и моторный). Его странный, даже пугающий облик отражает действительную чувствительность различных областей нашего тела и моторную сложность движений той или иной части опорно-двигательного аппарата, включая, впрочем, и другие двигательные действия — жевание, глотание и т. д.

Кстати сказать, у человека рудименты «узловой нервной системы» сохранились, но представлены только в вегетативном отделе нервной системы.

Половину премии тогда, впрочем, забрал Роджер Сперри за, так сказать, расщеплённый мозг.

Это, в частности, объясняет тот факт, что хоть в каждом глазу у нас находится по 120 млн палочек и 6 млн колбочек (то есть в любой момент времени продуцируется более 250 миллионов визуальных нервных импульсов), мы воспринимаем чёткий и целостный образ, не 250 миллионов световых вспышек.

Розеттский камень — археологический объект, ставший ключом к расшифровке древнеегипетских иероглифов.

Саккады — специфические микродвижения глаз, которые обеспечивают постоянную смену точки взгляда, перемещаясь по поверхности объекта.

Достаточно подробно, как мне кажется, я рассказываю об этом в книгах «Красная таблетка» и «Чертоги разума», не считая большого числа публичных лекций, которые находятся в открытом доступе. Поэтому позволю себе на этом не останавливаться.

Подробнее я рассказываю об этом феномене в книге «Законы мозга. Универсальные правила».

Когда вы видите изображение нанообъектов, включая изображение какой-нибудь репликации ДНК, — это всегда рисунки и мультики, а вовсе не фотографии.

В научной фантастике эта штука называется «серой слизью» — колоссальная масса самовоспроизводящихся наномашин, которые не обладают никакой структурой большего масштаба: просто одни наномашины, и всё.

Впрочем, тут снова встаёт вопрос: а с чего бы сверхмощному искусственному интеллекту нас вообще атаковать? Ответ на этот вопрос не так прост, как кажется.

Да, можно приписать сверхмощному искусственному интеллекту какие-то намерения морального толка — мол, не захочет мириться с дураками. Мы же, с его точки зрения, будем выглядеть не просто дураками, а дураками с дурными привычками и манерами. Чем-то вроде надоедливых насекомых — мух или комаров, но с амбициями.