См. книгу Р. Отто «Священное» (СПб., 2008).
Об этом промежуточном бытии ума, хорошо сказал поэт:
Есть бытие; но именем каким
Его назвать? Ни сон оно, ни бденье;
Меж них оно, и в человеке им
С безумием граничит разуменье.
Он в полноте понятья своего,
А между тем, как волны, на него,
Одни других мятежней, своенравней,
Видения бегут со всех сторон,
Как будто бы своей отчизны давней
Стихийному смятенью отдан он…
(Е. Боратынский)
«Даже Бога должен оставить тот, кто хочет поставить себя в начальную точку истинно свободной философии, – говорит Шеллинг. – Здесь это значит: кто хочет это удержать, тот это потеряет, и кто это отдает, тот это найдет. Только тот достиг основания самого себя и познал всю глубину жизни, кто однажды все оставил и сам был оставлен всем, для кого всё потонуло и кто увидел себя наедине с бесконечным: великий шаг, сравненный Платоном со смертью» (цит. по: Бибихин В. В. История современной философии (единство философской мысли). СПб., 2013. С. 205.
Часть древнеиндийских «Вед» («знание», ср. русск. «ведение»), памятника ведийской религии. «Ригведа» – веда гимнов – древнейшая (II тыс. до н. э.) часть «Вед».
См.: Бибихин В. В. Грамматика поэзии. СПб., 2009. С. 206–208. Ср. перевод Т. Я. Елизаренковой в издании «Литературные памятники»: Ригведа. Мандалы IX–X. М. 1999. С. 286.
Бибихин В. В. Грамматика поэзии. СПб., 2009. С. 206–208.
«Всё на богов возвели Гомер с Гесиодом…»
(Ксенофан, фр. B11).
«Истины точной никто не узрел и никто не узнает
Из людей о богах и о всем, что я только толкую:
Если кому и удастся вполне сказать то, что сбылось,
Сам все равно не знает, во всем лишь догадка бывает»
(Ксенофан, фр. В34).
Это мимоходом сказанное «будто детям», позволяет перевести здесь слово «миф» именно как «сказка».
Следы схожей теогонии мы находим в комедии Аристофана «Птицы»: «Был в начале Хаос, Ночь и черный Эреб, и бездонно зияющий Тартар. Но земли еще не было, тверди небес еще не было» (ст. 693–694). Греческое слово χάος (в особенности, если оно стоит рядом с ночью и эребом) означает примерно то же, что и абоху на иврите: пучину, зияющую бездну. Во времена Аристотеля просто пустое пространство.
«Бездна великая» – μέγα χάσμα – большая зияющая бездна. Χάσμα от глагола χάινω – зиять, разевать пасть.
Фрагмент ранних греческих философов. С. 127. Комментатор VI века н. э. Симпликий, цитируя этот фрагмент в комментариях к «Физике» Аристотеля, добавляет: «Как он сам говорит об этом довольно поэтическими словами». Филологи считают, что эти «поэтические слова» – конец фрагмента «ибо они выплачивают друг другу законное возмещение своего беззакония согласно порядку времени».
Важно понимать, что горение всегда живого огня есть тут образ бытия, а не позднейшая мифологема периодического возгорания и сгорания космоса.
Фр. В 1, ст. 10–18. «Там – Ворота путей Дня и Ночи, <���…> Правда (Dike) ключи стережет к ним двойные. <���…> И они тотчас распахнулись И сотворили зиянье широкоразверстое створов». Слова χάσμ᾽ἀχανές на том же корне, что и χάως.
Похожее скажет в XX веке Людвиг Витгенштейн: всё, что можно сказать ясно, сводится к тавтологии, а о неясном лучше молчать.
См. Фрагменты ранних греческих философов… Гл. 29. С. 298–314.
В каком смысле софистика противоборствовала философии, понятой как онтология, детально говорится в книге Б. Кассен. «Эффект софистики». М.: СПб., 2000.
См. псевдоаристотелевский трактат «О Мелиссе, Ксенофане и Горгии» в: Фрагменты ранних греческих философов. С. 316–317.
Кассен Б. Указ. соч. С. 26.
Ее классики – Людвиг Витгенштейн, Чарльз Пирс, Готтлоб Фреге. Витгенштейн говорит, что всякая философская проблема выражается так: «Я в тупике». Философская апория подобна мухоловке, но она устроена из фигур языка. Свою цель в философии Витгенштейн видит в том, чтобы распутать эти фигуры, показать мухе выход из мухоловки. Но это будет означать только одно: философские проблемы совершенно исчезнут. ( Витгенштейн Л . Философские исследования, § 123, 309, 133 // Витгенштейн Л . Философские работы. Ч. I, М., 1994. С. 130, 186, 131). Сферой, в которой философские проблемы исчезают, оказывается человеческая практика. «Почти всякое предложение онтологической метафизики является либо бессмысленной тарабарщиной – одно слово определяется другим, без того, чтобы хоть однажды достигнуть реального понятия – или откровенным абсурдом; и когда вы выметете этот сор, тогда всё, что останется от философии, будет серия проблем, пригодных для исследования методами наблюдения, присущими истинной науке…» ( Пирс Ч. Что такое прагматизм? // Пирс Ч . Избранные философские произведения. М., 2000. С. 309).
Читать дальше