Анализ первоначального плехановского проекта [63] показывает, что Плеханов уделял гораздо больше внимания своей марксистской теории, чем конкретным задачам, требованиям и целям русской социал-демократии. Не говоря уже о многословной, по ортодоксальному высокопарной характеристике капитализма, данной по образцу Эрфуртской программы немецкой социал-демократии, его проект выделяется еще и его теориями буржуазной революции и диктатуры пролетариата.
Так, ближайшей политической задачей на повестке дня для России было свержение царского самодержавия и замена его демократической республикой. Плеханов указывал на «многочисленные у нас остатки докапиталистического… общественного порядка», которые страшным гнетом лежали на всем трудящемся населении и составляли самое сильное из всех препятствий, тормозящих «успехи русского рабочего движения». Поэтому он предписывал русской социал-демократии ограничиться тем, чтобы
«добиваться таких юридических учреждений, которые, составляя естественное правовое дополнение к капиталистическим отношениям производства, уже существуют в передовых капиталистических странах и необходимы для полного и всестороннего развития классовой борьбы наемного труда с капиталом» [64].
В то время как Ленин старался, чтобы эта напыщенная версия плехановской теории буржуазной революции не попала в окончательную редакцию программы «борющейся партии», он в другом месте пытался смягчить воинственно-трубный тон плехановского преднамеренно антиревизионистского воинственного клича о диктатуре пролетариата:
«Чтобы совершить эту социальную революцию, пролетариат должен завоевать политическую власть, которая сделает его господином положения и позволит ему устранить все препятствия, стоящие на пути к его великой цели. В этом смысле диктатура пролетариата составляет необходимое политическое условие социальной революции» [65].
Даже Ленин был удивлен такими понятиями, как «господин положения», «великая цель», и полагал, что «социальная революция» звучит вполне хорошо. В то время как Плеханов, рассматривая замечания Ленина, зачеркивал некоторые громкие слова в проекте и заменил во втором проекте «диктатуру пролетариата» на «государственную власть пролетариата», Ленин посчитал, что это одно и то же, поскольку в политике диктатор тот, кто обладает властью [66].
Действительно, в предисловии Плеханова к «Манифесту Коммунистической партии» (1900) содержится определение диктатуры класса, включая диктатуру пролетариата, которое аналогично определению, данному в программе 1902 года, благодаря тому что в нем подчеркиваются роль пролетариата и его репрессивные полномочия:
«Диктатура данного класса есть… господство этого класса, позволяющее ему распоряжаться организованной силой общества для защиты своих интересов и для подавления всех общественных движений, прямо или косвенно угрожающих этим интересам» [67].
Таким образом, Плеханов внес в программу Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) в отличие от всех других социал-демократических партий новую и, как он сам допускал, носящую «несколько зловещий характер» особенность – необходимость диктатуры пролетариата [68], которую он считал синонимом господства пролетариата, обладающего неограниченными репрессивными функциями; то, чего он, естественно, не сделал – не превратил ее в синоним правительства большинства и демократии.
Действительно, когда в августе 1903 года Второй съезд РСДРП обсуждал окончательный вариант программы (в большей степени результат труда Ленина, нежели Плеханова) и когда встал вопрос о верности социал-демократическим принципам, Плеханов оказался на высоте положения и произнес свою знаменитую якобинскую речь на тему «благо революции – высший закон», которому должны подчиняться все демократические принципы, включая всеобщее голосование и неприкосновенность личности. Предвидя такое положение, когда «революционный пролетариат» урежет права высших классов либо время их пребывания у власти, он заявил, что
«если бы в порыве революционного энтузиазма народ выбрал очень хороший парламент – своего рода chambre introuvable (бесподобная палата), то нам следовало бы стараться сделать его долгим парламентом; а если бы выборы оказались неудачными, то нам нужно было бы стараться разогнать его не через два года, а если можно, то через две недели» [69].
Таким образом, к верности диктатуры пролетариата со стороны русской социал-демократии Плеханов добавил от имени русской социал-демократии не допускающие возражений правила, согласно которым верность демократии должна подчиняться пользе революции.
Читать дальше