Дэниэл Деннет - Насосы интуиции и другие инструменты мышления [litres]

Не всем по вкусу эта мысль! Она высмеивается в недавно вышедшей книге “Философские основы нейронауки” (2003), написанной нейробиологом Максом Беннетом и философом Питером Хакером. Подробное опровержение (и их опровержение моего опровержения) можно найти в работе Bennett et al. 2009.

Обзор моделей см. в моей статье “Логическая география вычислительных методов. Взгляд с Восточного полюса” (1986). Первую полную антологию можно найти в работе McClelland, Rumelhart, and PDP Research Group (1986).

Да, рисунки возбуждения на затылочной (зрительной) коре (и в других зонах коры головного мозга) действительно принимают (примерную) форму объекта, находящегося у вас перед глазами, но смотрит ли хоть что-нибудь в вашем мозге на эти формы? Возможно, что-то вроде как смотрит на эти формы. И все же к этой мысли нужно относиться с осторожностью.

Благодарю своего коллегу Джорджа Смита, который познакомил меня с регистровыми машинами, когда в середине 1980-х гг. мы вместе читали вводный курс лекций о компьютерах в Университете Тафтса. Он разглядел огромный педагогический потенциал регистровых машин и нашел способ объяснить принцип их работы, которым я воспользуюсь и здесь, обращаясь к несколько другой аудитории. Мастерская учебных программ, которую мы с Джорджем основали в Университете Тафтса, выросла именно из этого курса лекций.

Решения задач и упражнений ищите в приложении в конце книги.

Это означает, что остальные упражнения обязательны! Я не шучу. Если вы хотите с пользой применять этот инструмент мышления, вам нужно практиковаться как можно больше, пока вы не овладеете им в совершенстве. Работа над простыми обязательными упражнениями, возможно, займет у вас лишний час или два, но оно того стоит.

Ада Лавлейс, дочь поэта лорда Байрона, была выдающимся математиком – и не только. В 1843 г. она опубликовала свой перевод итальянских комментариев к аналитической машине Бэббиджа и дополнила его своими заметками, которые оказались длиннее и подробнее того, что она перевела: Menabrea (1842). В ее заметки вошла и тщательно проработанная инструкция по использованию машины Бэббиджа для вычисления чисел Бернулли. Именно поэтому Лавлейс часто называют первым программистом в истории.

Попытки определить эти уровни совершаются в рамках исследований когнитивной нейробиологии и вычислительной нейробиологии. Две этих области различаются в основном уклоном: специалисты по вычислительной нейробиологии сосредоточены на создании работающих (компьютерных) моделей своих идей, а специалисты по когнитивной нейробиологии часто довольствуются набросками высокоуровневых шаблонов способностей и взаимодействий, которые должны внедряться в любую модель более низкого уровня. В компьютерной науке подобная война идет годами: на одном полюсе стоят ИИ-визионеры, которые не пишут работающие программы, а демонстрируют факты о спецификациях любой успешной программы для выполнения той или иной задачи, а на другом полюсе – прожженные инженеры, которых сложно впечатлить, пока они не увидят реальный работающий код. Остальное, по их мнению, нельзя назвать программным обеспечением – это лишь “иллюзорное обеспечение” (англ. vaporware ). Но их нетерпимость к самым склонным к теоретизированию коллегам не идет ни в какое сравнение с враждебностью, наблюдаемой между специалистами разного уровня по нейробиологии. Один заведующий лабораторией (который специализировался на изучении кальциевых каналов в аксонах нейронов) однажды сказал мне: “В нашей лаборатории говорят: работая над одним нейроном, ты занимаешься нейробиологией. Работая над двумя нейронами – психологией”. И это был не комплимент! Поскольку когнитивная нейробиология забирает львиную долю внимания прессы (все в восторге от новых открытий в сфере зрительных иллюзий, памяти, сознания, речи и понимания, но не каждый интересуется сотнями разных нейромодуляторов и их рецепторов, нейрон-астроглиальными взаимодействиями… или кальциевыми каналами), специалисты по вычислительной нейробиологии нередко страдают от профессиональной ревности по отношению к специалистам по когнитивной нейробиологии.

Мой коллега Рэй Джекендофф (1993) называет это парадоксом изучения языка: дети каким-то образом без труда усваивают и используют правила грамматики, которые до сих пор не могут сформулировать профессиональные лингвисты.