Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Кто же все-таки Шпенглер, традиционалист или модернист? С одной стороны, использование понятий прафеномена и судьбы дают повод определить его позицию как консервативную, направленную против новых конструктивистских подходов. Шпенглер критикует конструкции разума и доказывает, что он произрастает на определенной исторической почве. Натуралистическое понимание истории заставляет искать органические связи, каковыми являются климат, территория, род, язык, миф, религия, традиция, хозяйство, война и другие действия, которые соотносятся не только с умозрением, но и с конкретными условиями жизнедеятельности. Совокупность этих органических предпосылок определяет судьбу культуры. С другой стороны, такие отдающие нафталином понятия, как «дух времени», «судьба», у Шпенглера именуют иные темы, нежели у романтиков XIX века. Судя по метким критическим замечаниям, Шпенглер понял Канта лучше, чем тот понимал сам себя. Он вполне обоснованно упрекал его продолжателей в том, что они не уловили дух времени, не пытались осмыслить и проверить интуиции Канта в условиях современности. Шпенглер прозорливо заметил, что Кант не вполне использовал возможности своего революционного поворота в теории познания, особенно тогда, когда настаивал на априорности форм чувственности и рассудка. Напротив, органический или морфологический подход позволяет увидеть изменение самих форм.

Внимательное чтение «Заката Европы» убеждает, что переход от одного мировоззрения к другому так или иначе опосредуется историей мысли и отличается от изменений моде. В пылу полемики с рационализмом и эмпиризмом Шпенглер занижал роль рефлексии. Но сам он оставался мыслителем и сторонился участия в политике. В отличие от Стефана Георга, он не претендовал на роль вождя и отказывался даже от профессуры. Таким образом, на деле он высоко ценил свои интеллектуальные открытия и понимал их роль в истории.

Как ни странно, понятие капитализма не получило четкого определения у Маркса и введено в обращение, скорее, Зомбартом и Вебером [12] Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные произведения. М., 1990. 808 с.; Зомбарт В. Капитализм и евреи. Собр. соч. В 3 т. СПб., 2005–2008. . В формационной модели истории капитализм — это определенная фаза развития общества, которая характеризуется через наемный труд, прибавочную стоимость и отчуждение. Капитализм — это общественный способ производства и частный характер потребления. Вещи и люди превращаются в товары. Достаточно четко были описаны противоречия и кризисы капитализма, разработана теория классовой борьбы. Образ капитализма изменился в XX столетии. Это чувствовали неолибералы, обратившие внимание на производство социального, культурного и символического капитала. Вопреки мрачным прогнозам Маркса, капитализм научился выходить из кризисов, а главное, справился с рабочим движением и стал мирно жить с профсоюзами. Поэтому Лукач и участники Франкфуртской школы раскрывали экзистенциальные и культурные формы отчуждения. Структуралисты методично раскрывали связь идей и вещей. Лиотар вписал в капиталистическую экономику производство знания, которое тоже стало товаром. Фуко достаточно полно реконструировал взаимосвязь знания и власти. Делёз дополнил марксизм шизоанализом и охарактеризовал машины желания как дальнейшее проникновение капитализма в интимный мир человека.

Когда заходит речь о единстве общества, обычно начинают искать национальную идею. Преувеличение ее роли свойственно и консерваторам, и либералам. Разница в том, что одни считали идеи продуктами разума, а другие — выражением «души» культурного организма. Согласно морфологии Шпенглера и Йоки культурная идея органична, она сверхлична и является продуктом организма, а не интеллекта. Человек — существо символическое, осмысляющее все, что попадает в поле его внимания. Человек может сформулировать идею, попытаться ее реализовать или, наоборот, деформировать. Поскольку возможны различные интерпретации, то в состоянии бифуркации, когда материальные факторы находятся в неустойчивом равновесии, все зависит от решения, являющегося политическим в точном значении этого слова. В органицистской программе изучения культуры, естественно, идее отводится центральная роль, но способ, каким она воплощается, отличается от конструктивистских моделей. История — это жизнь, а не техническое конструирование, это некий органический процесс развития общественных форм, а не бюрократические попытки их контроля и регулирования под нужды капиталистической экономики. Как политик, Йоки хотел оставаться прагматиком, он заинтересован не в улучшении мира, а в том, что можно сделать в мире, который подчиняется своим законам. Органический подход предполагает, что нужно делать должное, соответствующее судьбе, тем жизненным обстоятельствам, в которых мы оказались.