Аристотель - Природа политики

Итак, если есть возможность, следует отдать назад стоимость полученного блага тому, кто этого хочет (ибо не следует делать другом против воли; напротив, как совершивший вначале ошибку и принявший благодеяние, от кого не следовало, т. е. не от друга и не от того, кто творит добро ради самого добра, облагодетельствованный должен расторгнуть «дружбу» так, словно она на оговоренных условиях), + причем то, что и сам человек согласился бы + возвратить при возможности, а при невозможности даже даятель не стал бы требовать. Словом, если есть возможность, следует возвращать полученное. И надо внимательно следить, кто оказывает благодеяние и на каких условиях, чтобы либо принять его на этих условиях, либо не принять.

Спорным является вопрос, что следует считать мерой, чтобы соответственно отдавать назад: выгоду принявшего благодеяние или же само благодеяние сделавшего доброе дело? Действительно, принявши какое-нибудь благодеяние, утверждают, что получили от благодетелей то, что для последних ничего не стоит и что можно получить у других, преуменьшая тем самым благодеяние. А те в свою очередь говорят, что это самое большое из того, что есть у них самих, чего к тому же нельзя было получить у других, да к тому же сами они были в опасности или испытывали нужду именно в этом.

В таком случае, не правда ли, мерой при дружбе ради пользы является выгода того, кто ее получает? Ведь это он нуждается, и благодетель оказывает ему поддержку, имея в виду получить такую же. А значит, поддержка была таких размеров, как полученная выгода, и отдавать следует столько, сколько досталось, или даже больше, ибо это прекрасней.

Но в дружбах, основанных на добродетели, не бывает жалоб, мерой же служит, вероятно, сознательный выбор совершившего доброе дело, ибо с точки зрения добродетели и нрава главное заключено в сознательном выборе.

16 (XIV). Разногласия бывают и в дружбах, основанных на превосходстве, потому что обе стороны требуют большего; всякий раз, как это происходит, дружба расторгается. Действительно, лучший уверен, что ему самому прилично иметь больше, ибо добродетельному должны уделять больше; так же рассуждает и тот, кто оказывает больше помощи, ведь говорят, что бесполезному не следует иметь равную с другими долю и что получается повинность, а не дружба, если от дружбы будут получать не по стоимости затраченных трудов. Они думают, что, как при имущественных взаимоотношениях больше получает тот, кто сделал больший взнос, так должно быть и в дружбе. А нуждающийся и занимающий более низкое положение считает наоборот: добродетельному другу, моя, свойственно оказывать поддержку нуждающимся друзьям, ибо говорят: в чем польза быть другом добропорядочному человеку или государю, если не будешь от этого ничего иметь?

Так что, похоже, требования обеих сторон правильны и каждому следует уделять от дружбы большую долю, однако не одного и того же, но обладающему превосходством больше чести, а нуждающемуся – прибыли, ибо для добродетели и благодеяния честь – это награда, а для нужды прибыль – это поддержка. Так же, очевидно, обстоят дела и в государственном устройстве, а именно не оказываются почести тем, кто не приносит обществу никакого блага; действительно, общее благо дается тому, кто благодетельствует на общее благо, а почесть и есть такое сообща воздаваемое благо. Нельзя, в самом деле, получать от государства одновременно и деньги, и почести, ибо никто не потерпит обойденности во всем. Так что обойденному в деньгах уделяют честь, а падкому на дары – деньги, ибо соответствие достоинству создает справедливое равенство и, как было сказано, сохраняет дружбу, или дружественность.

Так должно происходить общение и у неравных, причем тот, кому оказана поддержка деньгами или в добродетели, должен в ответ выказывать почтение, отвечая тем, чем может. В дружбе ведь ищут возможного, а не воздаяния точно по достоинству, да и не во всех случаях это возможно, как, например, в почестях богам и родителям, ибо никто, пожалуй, никогда не воздаст им достойную честь, но, кто посильно чтит их, считается добрым человеком.

Вероятно, поэтому считается, что сыну невозможно отречься от отца, а отцу от сына можно, ибо сын должен отдавать долг, но, что бы он ни сделал, он не сделает того, что достойно полученного прежде от отца, а значит, он вечный должник. У тех же, кому должны, есть возможность отказаться от должника, и, следовательно, она есть у отца. Вместе с тем никто, пожалуй, и, по-видимому, никогда не отступается от сына, если он не чрезмерно погряз в пороке; помимо естественной родительской любви и дружбы человеку свойственно не отказываться от поддержки и услуг сына. А плохой сын взбегает или не старается оказывать отцу поддержку; большинство ведь желает получать благодеяния, а делать добро избегает, как невыгодного занятия.