Артемий Магун - «Опыт и понятие революции». Сборник статей

В ранний период истории этого понятия «революция», еще далекая от обозначения человеческого действия или возвращения к началу, отсылала скорее к силе судьбы ( fortuna ), угрожавшей перемениться и разрушить начатые людьми замыслы. Пока образ времени остается циклическим и лишенным целесообразности, в отношении к людским делам и судьбам такое возвращение к началу означает разрушение и смерть — нечто, с человеческой точки зрения, необратимое. Значит, ошибочно просто противопоставлять циклическую «революцию» Средневековья и линейную «революцию» Нового времени. В каждом случае само слово несет ощутимый оттенок необратимой катастрофы, разрушительной и негативной силы. Понятие революции, сформированное в XVIII–XIX веках, сохраняет оба значения неодолимой катастрофы и в то же время — человеческого усилия, побеждающего злую фортуну и вновь учреждающего стабильность.

В. Корень

По сути, корень «volv-o» повторяет и воспроизводит то, что уже выражено приставкой: циклическое движение есть движение, постоянно возвращающееся назад. Этой избыточностью само слово «революция» иллюстрирует свой смысл: повторение имени повторения ( re- petitio) указывает на бесконечный излишек: революция вновь и вновь воспроизводит свое разворачивание к началу. Избыточность также отсылает к возможному противоречию между двумя возвратными движениями: (циклическое) повторение революции происходит вопреки революции, переворачивая само переворачивание. Тут очевидно, что сама структура слова выражает внутренний парадокс исторических революций и их понятия.

Семантика циклического движения типична для индоевропейских слов, относящихся к времени или к событиям, происходящим во времени, — и «революция» тут совершенно не является исключением. Например, в русском языке само слово «время» происходит от корня «верт-», «вертеться». Другое выражение — «попасть в оборот» — означает нечто очень близкое к революционному событию. Можно также упомянуть и французское «bouleversement» — потрясение, то есть глубокий, задевающий и преобразующий опыт. С одной стороны, выбор круга как метафоры времени обязан тому факту, что люди всегда избирают для представления и измерения времени именно циклические процессы (вроде смен дня и ночи или времен года). С другой — цикличность подразумевает не только включенность того или иного события в великий круговорот природы, но также быстро сменяющиеся взлеты и падения, присущие внутренней динамике самого события.

И здесь цикличность отсылает не к обычному циклу, но, напротив — к непредсказуемой природе движения, постоянно меняющего направление. Движение по кругу, в отличие от линейного, означает и постоянное приложение силы — оно не может быть инерционным. Так, например, Ньютон понимал движение по окружности (в отличие от линейного, зависимого от позиции наблюдателя) как знак подлинного, абсолютного движения в абсолютном времени и пространстве. Движение по кругу есть знак того, что нечто «действительно» с вами происходит, независимо от вашей воли или перспективы. И не случайно, как уже упоминалось, внешне невинное слово «революция» запрещалось как признание политической перемены в качестве свершившегося факта, а впоследствии стало означать аутентичное историческое событие или (по Канту) знак такого события.

Таким образом, мы видим, что исторические изменения в семантике слова «революция» соответствуют двойственности и неопределенности, присущей его внутренней структуре. Такие исторические перемены сами не являются ни одномоментными, ни однозначными, а представляют собой скорее сдвиги в преобладающем значении слова, чем возникновение отсутствующих доселе смыслов. Неясность слова отражает трудность осмысления самого понятия: понятие революции парадоксально. Оно указывает на пределы человеческого разума и тем самым располагает к серьезному философскому размышлению. «Революция» одновременно обратима и необратима, является действием исторической силы и человеческим свершением, возвращением к прошлому и открытием будущего. В ее циклическом движении раскрывается сокрытая доселе истина субъекта; через ориентацию революции на неизвестное будущее предстает его внутренняя темнота. Но вместе с тем революция предъявляет субъекту требование понимания — что же здесь на самом деле происходит? В дальнейшем изложении я попытаюсь прояснить эту сложную и противоречивую структуру понятия революции.