Людвиг Фейербах - Стремление к счастью. С комментариями и объяснениями

Кубок Сократа – кубок с цикутой, ядом, которым был казнен Сократ.

Являются ли поэтому наслаждение вином и наслаждение пивом наслаждениями одинакового содержания, одинаковой ценности? Радует ли пиво сердце человека так же, как вино? Значится ли что-нибудь о пиве в Священном Писании? Или, быть может, научное, теологическое сумасбродство Нового времени действительно уже вырезало Гамбринуса из ребра Адама или из чресел Ноя, доказав библейское и христианское происхождение пива, разумеется, прежде всего пива par excellence баварского? <���…>

Гамбринус – персонаж фольклора, баснословный король, изобретший пивоварение, переносно вообще «пиво» или «пивоварение».

par excellence (лат.) – по преимуществу. Фейербах издевается над пивом как над частью мещанского быта, им презираемого.

В действительности мораль индивидуума, мыслимого как существующего самого по себе – это пустая фикция. Там, где вне Я нет никакого Ты, нет другого человека, там нет и речи о морали; только общественный человек является человеком. Я есмь Я только посредством тебя и с тобою. Я сознаю себя самого только потому, что ты противостоишь моему сознанию как очевидное и осязаемое Я, как другой человек. Знаю ли я, что я мужчина и что такое мужчина, если мне не противостоит женщина? Я сознаю себя самого – это значит, что прежде всего другого я сознаю, что я мужчина, если я действительно мужчина. Равное, безразличное, бесполое Я – это только идеалистическая химера, пустая мысль…

Только тот разрез в теле, который отделил мужчину от женщины, если поверить на мгновение платоновскому мифу, и который проникает во все и самое интимное существо человека, только он один обосновывает или осуществляет и делает чувственным различие между Я и Ты, на котором покоится наше самосознание. Но разве животные особи не являются также мужскими и женскими? Да, конечно, но разве у человека не все общее с животными? Разница только та, что то, что он имеет с ними общего, в нем очеловечивается, одухотворяется, облагораживается, но, увы, часто также искажается и ухудшается.

Платоновский миф – рассказ Аристофана в «Пире» Платона о происхождении нынешнего полового различия: изначально люди делились на три пола, имея восемь конечностей и будучи в два раза больше, но за дерзость они были наказаны разрезанием пополам. Так герой платоновского диалога объяснял такое явление как половое влечение у людей, которое по одной из версий в этом диалоге служит не только размножению, как и животных, но восстановлению духовной целостности человеческого существа, открытию человеческого в человеке. Пол понимается тогда как «половина» целого.

Точно так же, как два человека, мужчина и женщина, нужны для физического возникновения человека (разумеется, уже после предшествовавшего зарождения, о котором мы не знаем ничего определенного; знаем только, что вышедший из него человек не был еще человеком, в нашем по крайней мере смысле таким был только вторичный, человеком зачатый и от человека рожденный человек), так и для духовного возникновения, для появления морали нужны по меньшей мере два человека – мужчина и женщина. Больше того, половое отношение можно прямо характеризовать как основное нравственное отношение, как основу морали.

Вторичный человек – человек как только результат полового размножения, не открывший еще в себе полноту человеческого сознания.

Поэтому в подлинном культурном государстве, от которого наши только по видимости культурные государства, конечно, еще бесконечно далеки, такая церковь, которая вменяет безбрачие в закон для своих служителей, является морально невозможной. Узаконенное безбрачие – это все равно что узаконенное преступление. Но там, где хоть одно такое преступление против природы человека признано и санкционировано, там освящено само по себе любое преступление против нее.

Фейербах доводит до предела критику монашества Лютером: если монах не хочет работать в пользу восстановления целостности человеческой природы, размножения людей и становления человечества, то он оказывается паразитом, нарушающим эту цельность человечества, злоупотребляющим своей природой. В этой традиции само понятие «работа» стало пониматься широко, включая в том числе половые отношения, работу половыми органами как работу любви. Защитники монашества на это возражают, что монах представляет собой образ осуществившегося божественного сознания, «ангела на земле», и в этом смысле полезен мирозданию.