* * *
Каждый человек смотрит на готовый и упорядоченный, оформленный, совершенный мир в конце концов только как на материал, из которого он старается создать для себя особый, к нему приспособленный мир. Дельные люди хватаются за него без колебаний и орудуют с ним в пределах возможного; другие нерешительно ходят вокруг да около; некоторые сомневаются даже в его существовании.
Кто достаточно проникся бы этой истиной, не стал бы ни с кем спорить, а рассматривал бы чужое воззрение, а также и свое собственное как явление. Мы ведь почти изо дня в день убеждаемся, что один может с удобством мыслить то, что для другого невозможно мыслить, и притом даже не в таких вещах, которые имели бы какое-либо влияние на благо и зло, а в таких, которые для нас совершенно безразличны.
* * *
То, что знаешь, знаешь, собственно, только для себя; когда я говорю с другим о том, что я, на свой взгляд, знаю, он сразу полагает, что знает это лучше меня, и мне приходится все снова уходить в себя со своим знанием.
* * *
Человек находит себя среди действий и не может удержаться от вопроса о причинах; как существо косное, он хватается за ближайшую из них как за наилучшую и на этом успокаивается; в особенности любит поступать так человеческий рассудок.
* * *
Одинаковые или, по крайней мере, сходные действия производятся природой различными способами.
* * *
Желание объяснять простое сложным, легкое трудным есть порок, распределенный по всему телу науки; проницательные видят его, но не всегда сознаются в ней.
* * *
Просмотрите внимательно физику, и вы найдете, что как феномены, так и эксперименты, на которых они построены, обладают различной ценностью.
* * *
Все сводится к первичным опытам, и построенная на них глава стоит надежно и прочно; но есть также опыты вторичные, третичные и т. д. Если им приписываются равные права, они спутывают то, что было выяснено первыми [101] Пять следующих афоризмов вставлены мною из посмертного наследия, а три дальнейших – из «Архива Макарии» (1829) как поясняющие понятие «простого». (Примеч. В. Л.)
.
* * *
Свет и дух, царящие – первый в физическом, второй в моральном, – суть высшие мыслимые неделимые энергии.
* * *
И не принадлежит ли цвет всецело чувству зрения?
* * *
Я ничего не имею против допущения, что цвет можно даже осязать; его самобытные свойства при этом еще более выявились бы.
* * *
Все проще, чем можно мысленно представить себе, и в то же время взаимообусловленнее, чем мы в состоянии понять.
* * *
Те, которые складывают единственный наияснейший свет из цветных видов света, являются настоящими обскурантами.
* * *
Как Сократ призвал к себе нравственного человека, чтобы последний сколько-нибудь просветился относительно себя самого, так Платон и Аристотель выступили перед природой, в свою очередь, как призванные: один – с умом и душою, жаждущим отдаться ей, другой – со взором исследователя и методом, направленным на ее завоевание. И вот, всякое приближение к этим трем, которое становится возможным для нас в целом и в частностях, является событием, которое мы радостнее всего ощущаем и которое всегда служит могучим стимулом нашего образования.
* * *
Чтобы из безграничного многообразия, раздробленности и запутанности современной физики снова спастись в простое, нужно все снова ставить себе вопрос: в какое отношение к природе стал бы Платон, к природе, как она представляется нам теперь, в своем более значительном многообразии, при всем ее основном единстве?
* * *
Ибо мы убеждены, что мы на том же пути можем органически достигнуть последних разветвлений познания и на этом фундаменте постепенно возвести и укрепить вершины каждого знания. При этом, однако, мы должны постоянно следить за тем, идем ли мы в направлении работы нашей эпохи или против него; иначе мы рискуем отклонить полезное и принять вредное.
* * *
Опыт сначала приносит пользу науке, затем вредит ей, так как обнаруживает и закон, и исключение. Среднее между ними отнюдь не дает истинного.
* * *
Говорят, что посредине между двумя противоположными мнениями лежит истина. Никоим образом! Между ними лежит проблема, то, что недоступно взору, – вечно деятельная жизнь, мыслимая в покое.
Объяснение явлений [102] Ряд афоризмов, соединенных в одну рукопись с надписью «Веймар, 5 марта 1831», напечатаны после смерти Гёте. Я включил сюда лишь один афоризм из другого места (№ 641 в изд. Гемпеля), отметив его двумя звездочками. (Примеч. В. Л.)
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу