Евгений Кузьмишин: Эти ваши люди. Жизнь неизвестных

Доктору Дезагюлье-то что… он ляпнул, может быть, не подумав, первое, что в голову пришло, а потом сложил в сундук пару нагрудных золотых цепей (он в то время был Великим Мастером Великой Ложи Англии и членом Королевского Общества), да и был таков – помчался в свою недостроенную часовню в Кэнонс, где они с приятелем его, композитором Генделем, всеми силами старались угодить своему благодетелю Джеймсу Бриджесу, 1-му герцогу Чандос, – кто красивыми проповедями (Дезагюлье), кто сборниками гимнов – «Чандос-антемы» и «Музыка фейерверков» (Гендель), а кто и производством и аранжировкой самих фейерверков под генделеву музыку (сын Дезагюлье – Томас). А вот юноше его слова в душу запали очень крепко, и тот решил все же занять нишу глазной хирургии, но не просто так, а как еще никто в мире не занимал.

Операция реклинации катаракты, в принципе, производилась еще в такие времена, что про них написано в Кодексе Хаммураппи. Тонким острым предметом прорезается роговица, этот предмет просовывается дальше, в стекловидное тело, им цепляется помутневший хрусталик, вскрывается, и из него удаляются мягкие массы и ядро. Наиболее современную технологию на тот момент внедрил во Франции в 1745 г. Жан Девиель, и по его имени эта методика и названа, хотя, как уже упоминалось, суть ее оставалась неизменной много веков и совершенствовались только орудия труда. Естественно, после операции пациенту накладывали на глаз свинцовую примочку и ждали, что поможет. Иногда помогало, иногда нет. В частности, когда молодой Тэйлор отправился странствовать по Англии в 1727 г. в поисках нового хлебного места для практики, у него внезапно несколько раз получилось. Забегая вперед, необходимо отметить, что получилось и в 1748 г., когда он действительно вылечил от катаракты историка Эдварда Гиббона, который затем нам всем еще успел подарить знания об упадке и крушении Римской империи. Однако никто не стал бы спорить с тем, что такое лечение – рулетка, в основном, за счет свинцовых примочек, спасения от которых еще не было придумано.

Нужно сразу сказать, что из странствий своих Джон Тэйлор так и не возвратился, потому что, даже периодически приезжая в Лондон на время, провел в поездках всю жизнь. К 1734 г. он успел объездить всю Англию, а потом отправиться на континент, некоторое время попрактиковать в Голландии (что естественно), получить наконец степень доктора медицины в Льеже и подтвердить ее в Кельне. К этому же времени относится первое его упоминание своего рыцарского титула, хотя он ни разу так и не представил доказательств прав на него. Но его про это никто не спрашивал, откровенно говоря, потому что вот что он умел – так это себя подать и себя поставить в обществе. Думается, до него далеко и иным выпускникам вуза Н. Нестеровой. Хотя сразу следует упомянуть, что в положении он находился радикально отличном от этих выпускников: отношение к «костоправам» в георгианской Англии, да и что греха таить, вообще в Европе того периода, было сродни отношению к комедиантам – да, смешно, но не вполне понятно, не греховно ли, да и по сути очевидная чушь и небывальщина. Мыслимое ли дело, выстрогать из глаза зрачок? Так что при всех доходах и приеме в высшем свете, наряду с прочими специалистами своего времени Тэйлор фигурировал на карикатурах в обличье шарлатана, не чаще других, но и не реже. И уж, пожалуй, во всяком случае пореже тех, кому не дали в 1736 г. Титул королевского хирурга.

Здесь, на гравюре У. Хогарта «Корпорация могильщиков», Джон Тэйлор изображен слева вверху, у него трость с набалдашником в виде глаза. А успешно лечившая сколиоз и косоглазие миссис Сара «Косоглазая Салли» Мэпп – в центре, подпираемая справа доктором Джошуа Уордом – специалистом по лечению сурьмой и мышьяком.

Однако важно в данном случае не то, кого и чем он лечил, а важно как. Современники и собственный сын оставили шикарные описания посещения Тэйлором городов и весей. Он прибывал в город в карете, украшенной гербом Георга II (потом, соответственно, Георга III) и собственным гербом. Вся поверхность кареты, свободная от гербов, была покрыта изображениями глаз разного цвета и размера. Этот воз, исполненный очей, пересекал город и останавливался около гостиницы или резиденции очередного знакомого Тэйлора, который обеспечивал его проживание. И на вечер следующего дня назначалось первое действие спектакля. Предварительная подготовка сводилась к тому, что в течение нескольких дней перед приездом доктора весь город начинал говорить только о нем, а печатные афишки распространялись даром и в огромном количестве.