Евгений Кузьмишин - Эти ваши люди. Жизнь неизвестных

Имея также назначение на губернаторские посты в Пенсильвании и Коннектикуте, Флетчер поначалу рыпнулся было утвердить там свою власть. Он выпустил «прокламацию» местным ассамблеям, в которой переподчинил себе народную милицию. Приехав в коннектикутский Хартфорд, он удачно попал как раз на учения милицанеров, вдоль шеренги которых прохаживался шаркающей кавалеристской походкой некто капитан Водсворт. Флетчер приказал своему секретарю Байярду зачитать прокламацию, но тоненький голосок Байярда был прерван капитанским « Барабанщики, а ну-ка нам сейчас „Собирался старина Фиппс воевать за батюшку-короля“, быстренько! ». И барабанщики дали быстренько. Флетчер приказал им сделать сразу очень тихо. Исполнительные барабанщики исполнили и этот приказ. Водсворт повторил приказ сыграть про старину Фиппса – и снова раздалась дробь. Если дословно, это само по себе звучало как марш: « Drum-bloody-drum-I-say! ». Так продолжалось около получаса, и раз на пятнадцатый Водсворт просто посмотрел прямо в глаза Флетчеру взглядом офицера и милицанера и протянул: « Еще раз скажете „тихо“, господин, вроде, как бы, например, губернатор, – и я вот на то вон солнышко посмотрю сквозь дырку в вашем черепе ». И Флетчер уехал. С тех пор он больше не выступал в роли губернатора чего-либо, кроме Нью-Йорка, все пять лет.

Шел четвертый год англо-французской войны за колонии, откликнувшейся в Америке на ауканье Семилетней войны в Европе, и французы, уже захватившие пол-Канады при помощи своих летучих эскадронов проклятых мингов, неиллюзорно перли вниз по Восточному побережью.

И Флетчер понял сразу всё. Рассчитывать на местное быдло ему было явно не с руки. И он принялся работать. Силой и хитростью он продавил через местную нью-йоркскую ассамблею Министерский Акт о прерогативе Англиканской церкви во всей колонии, с трудом преодолел сопротивление обнаглевших в своем импровизированном гуляй-поле голландцев, построил в Нью-Йорке церковь Троицы и затаился. Его расчет был верен. Из Англии посыпались награды и посулы. Никто и никогда бы не смог сказать о губернаторе Флетчере дурное слово при дворе. А сказал бы – это слово никто бы не услышал.

Сразу после этого Флетчер начал активно бывать на всех пиратских кораблях, заходивших в порт, звать пиратских капитанов к себе домой и всячески с ними дружиться. Действуя где-то официально, где-то явочным порядком, он мало-помалу отменил или практически свел на нет все налоги и таможенные сборы с заходящих в гавань кораблей и заменил их очень простым и ясным губернаторским налогом. За определенную сумму корабль входил в гавань… и всё. Ни таможенного досмотра, ни проверки документов, ни надзора за матросней, ни контроля покупок-продаж и загрузок-разгрузок. За другую, очень дополнительную, сумму (в отличие от первой, она известна – 1700 фунтов, по-современному около 250 000 долларов США) выдавалось чистое каперское свидетельство с государственными печатями, дававшее «подателю сего» полное и безоговорочное право грабить корованы.

И Нью-Йорк расцвел. Пираты отлично осознали все блага офф-шорной торговли и превратили город в свободную экономическую зону, полностью исключив конфликты между собой и наладив – при фиксированном губернаторском налоге – замечательные отношения с банками и торговцами. Губернатор оказывал им немалую помощь в деле разработки маршрутов дальних экспедиций и даже вступал в долю при их снаряжении. При его финансовой и моральной поддержке бороздили моря Тью и Беллами, Берджесс и Рэкем с Анной Бонни. Они регулярно терроризировали не только испанский и французский торговый флот, но заходили еще дальше – к берегам Африки и там вселяли страх в сердца слегка фигеющих от неожиданности моряков Великого Могола Аурангзеба.

Флетчер, судя по письмам недоброжелателей ко двору, «испробовал и преуспел во всех старых способах незаконных махинаций с государственными деньгами и запатентовал несколько новых, и если писать о них всех, это получится целая книга, а не письмо». Однако на все попытки прислать контрольную комиссию или нечто в этом роде он отвечал в метрополию: «Спасибо, мы тут сами отлично справляемся». Для виду Флетчер даже организовал однажды показательный захват входившего в порт вроде как бы по всем признакам пиратского корабля. Но когда к нему притащили связанным извлеченного из каюты-люкс крупнейшего городского предпринимателя Роберта Ливингстона, равноудаленного олигарха-державника и совладельца пары градообразующих предприятий, – губернатор заорал: «Да ну вас всех к чорту!» – и больше подобных глупостей не делал, полностью отдавшись полюбившемуся ему ремеслу венчурных инвестиций.