Галина Соколенко - Оттенки души. Жизнь глазами психолога

Небо хмурилось, но никак не могло разродиться дождем. И вдруг, безо всякого предупреждения, без каких бы то ни было предварительных намеков, с неба повалил град. Да какой град! Градины с куриное яйцо летели с небес так, как будто мы с дедом попали под раздачу Всевышнего, по каким-то причинам проклявшего это место и вознамерившегося его уничтожить.

Дед перестал материться, остановил машину и принялся неистово молиться. А я, не знающий еще страха небытия, с восторгом смотрел на падающие с неба «яйца смерти», как я их уже мысленно прозвал, и чувствовал себя в центре Приключения.

Град кончился также внезапно, как и начался. Дед тронулся и до деревни не произнес уже ни слова. Ни в самой деревне, ни в городе никакого града не было. А я еще долго с восторгом вспоминал и рассказывал пацанам о яйцах смерти, заслужив себе славу местного героя.

– И что? – спросила я, недоумевая, как это связано с моими бедами.

Таксист, не глядя на меня, продолжал:

– В прошлое воскресенье мы встречали с моей девушкой закат. Я давно уже хотел сделать ей предложение, но никак не мог решиться. Вот и в этот раз, она смотрела на закат, я – на нее. И тщательно пытался вытащить давно приготовленные слова наружу. Я уже было отчаялся, и понял, что и сегодня не смогу, когда она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала: «Да, я хочу быть твоей женой».

– Ну, поздравляю, – сказала я. – А к чему ты это мне рассказываешь-то?

– Понимаешь, между тем градом и этим закатом, было много всего. И не все из этого было легким и приятным. Иногда казалось, что лучше сдохнуть, чем так жить. Но теперь-то я знаю, что какими бы не были эти несколько лет после «Яиц смерти», их стоило прожить только ради того, чтобы встретить этот закат. Мы приехали, – сказал таксист. С тебя – 300 рублей.

Я отдала деньги, и побрела домой. Домом считалась убогая съемная комнатушка, в которой вместе с моим соседом по несчастью ютился еще огромный хозяйский шкаф, пахнущий чем-то едким и запрещенный к использованию, и две скрипучие, промятые кровати, которые и служили нам ложем.

Забравшись под латаное одеяло, и, как всегда, провалившись в вытянутый к полу матрас, я против обыкновения, не почувствовала безысходности. Ведь кто его знает, может быть, через пару лет меня ждет мой личный закат, перед которым это забытое Богом жилище покажется неважным и смешным…

Твой человек – это не тот, чье присутствие приводит тебя в восторг. И не тот, без которого ты высыхаешь. И даже не тот, который понимает тебя с полуслова.

Когда в твоей жизни есть ТВОЙ человек, то каждая закорючка этого мира сама по себе восторгает, каждое мгновенье наполняет, и все вокруг понятно.

Тебе не нужен ОН сам по себе, просто без него мир какой-то неоконченный, недорисованный. Ты можешь без него жить, радоваться, грустить, творить… Но когда есть ОН, то живешь, радуешься, грустишь и творишь с ощущением, что ты делаешь то, что надо.

В твоей вселенной добавляется деталька, которая непоситижимым образом меняет оттенок твоего мира. Добавляя той краски, которой и не хватало для того, чтобы все встало на свои места. И твой мир сказал тебе – ну все, теперь ты можешь бежать по своим делам, ведь тебе столько всего еще надо успеть…

Тебе как будто разрешают больше не тревожиться о последствиях и не проверять себя на каждом шагу – туда ли ты идешь. Теперь, куда бы ты ни шел – это верный путь…

Если ты не можешь без человека жить. Если его присутствие затмевает весь мир, а его отсутствие схлапывает мир до одной мизерной точки, имя которой – ожидание, то это не ТВОЙ человек. Это случайная болезнь или эмоциональное рабство. Что угодно, только не то, за что ты это принимаешь. Беги от него. Ведь где-то тебя ждет твой человек…

Иногда бывают ситуации, из которых хочется уйти, а не можешь. Не можешь, потому что считаешь правильным не уходить. Потому что кому-то обещал, или это лучший компромисс, или так нужно для хорошего дела, или потому что это единственный шанс переждать, набраться сил и уйти, уйти с плохой скрываемой радостью, не оглядываясь и ни секунды не жалея, в другое, обетованное и долгожданное место.

Первой такой ситуацией на моей памяти была общага, в которой мы мыкались с трехлетним сыном по воле судеб. Я ненавидела каждый миллиметр этого убого здания, и заодно (что было уж точно несправедливым) и всех его жильцов. А они ненавидели меня. Не все, конечно, а только самая колоритная, обладающая неформальной властью часть населения нашей общаги, задающая тон в этом царстве неблагополучия.