Александр Корольков - Педагогическая антропология в зеркале философии

Характеристику софистической традиции начинают, как правило, с учения Протагора . Он был родом из Абдер и поэтому, вероятно, близко изучил философию атомистов. Онтологический плюрализм его земляка Демокрита, представление о человеке как микрокосме, равно как и концепция различения знания и мнения, восходящая к Пармениду и Гераклиту, повлияли на характер мысли Протагора. Пребывая в Афинах, он был близок реформаторскому кругу Перикла, разрабатывая по его заказу демократическое законодательство для новых греческих колоний, параллельно занимаясь своим основным ремеслом – обучением «мудрости» и писанием книг, от которых сохранились небольшие фрагменты. Но в конце жизни Протагора изгнали из Афин, обвинив в атеизме за утверждение непознаваемости богов, причем его книги («О богах», «Об истине» и др.) были собраны у населения и уничтожены.

Протагор выдвигает принцип: «Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют» (Секст Эмпирик, «Против математиков», VII, 60). Помимо человека нет абсолютного критерия, хотя и сам человек ненадежен в этом качестве. Следовательно, если все мнения истинны, значит, общей истины не существует? – Вероятно, Протагор полемизировал с элеатами, возражая против отрицания чувственного свидетельства. В противовес им он и выдвинул, по всей видимости, столь рискованное положение в качестве принципа. Но в умолчании остался вопрос: что является сущностью человека, позволяющей быть мерой всех вещей? Более глубоко данная ситуация была впоследствии осознана Сократом. Протагор работал над установлением правил и норм языка, стремясь внести порядок в языковую стихию своего времени. Как участник законотворческой деятельности полиса он пытался провести реформу и кодификацию и в этой сфере, разрабатывая основы грамматики и вводя определенные лингвистические классификации (различение времен глаголов, выделение типов предложений, характеристика диалога как особой формы сообщения и т. п.), используя в качестве примеров тексты Гомера.

Философско-гносеологический релятивизм Протагора давал повод к возникновению религиозного релятивизма. Из его книги «О богах» сохранилось широко известное положение: «О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать (это): и неясность вопроса и краткость человеческой жизни» (Диоген, IX, 51). По дошедшим свидетельствам ясно, что он отнюдь не покушался на ниспровержение богов традиционной ему религии, но считал их непознаваемыми в чувственном и интеллектуальном отношении. Хотя человек и является мерой всех вещей, но природные его пределы не дают возможности измерить божественную причину происхождения вещей.

Софистов можно квалифицировать как проводников «высшего» образования, предполагающего прежде всего развитие умения универсально мыслить и выражать это в слове. В представлении софистов философия призвана служить средством развития рассудочности, научая желающих способам доказательства и убеждения, освобождая тем самым от предрассудков мифологического миропонимания.

Софистическую систему аргументации развил в направлении нигилизма и агностицизма еще одни представитель этого движения – Горгий из Леонтин. Софистика Горгия начинается с констатации уязвимости элейского онтологического различения знания и мнения, он утверждает, что любое мнение ложно. Свою позицию он представил в работе «О природе, или О не-сущем», само название которой было провокационным по отношению к соответствующему жанру натурфилософских трактатов. Если Парменид или Мелисс в своих сочинениях «О природе» выдвигают тезис «бытие есть», то Горгий начинает с прямо противоположного. В структуре его концепции содержатся три последовательных пункта: 1) бытия нет; 2) если бытие и есть, то оно немыслимо; 3) если оно мыслимо, то это невыразимо. Данная негативная установка, сформулированная достаточно четко и развернуто, стала впоследствии основой скептицизма как такового. Отрыв слова от мышления, а мышления от бытия приводит к тому, что и язык, и мысль понимаются как нейтральные и самостоятельные сферы.

Столь негативная точка зрения открывает возможность изучения языка как спонтанно-творческого процесса. На этой зыбкой основе Горгий пытается воздвигнуть начала новой науки, риторики, понимаемой как искусство научения человека убеждающей речи. Риторическая функция языка, действительно, относительно автономна от других функций. Творческие возможности риторики коренятся в поэзии и еще дальше – в мифе. Но если происходит отрыв языка от этой питающей почвы, то он может выродиться в пустое искусство вербальной манипуляции толпы. Умение риторически оформлять публичную речь было достаточно популярно в Древней Греции, а обучение ему пользовалось большим спросом и было актуальным делом в кругах, ориентированных на социальный успех.