Илья ШТЕМЛЕР - BREAKFAST ЗИМОЙ В ПЯТЬ УТРА

Художник Ося с помощниками-«отказниками» принялись рисовать огромные плакаты: «Виктор Сердюк - отпусти свою дочь Ольгу на свободу!», «Дедушка Витя - дай моей маме самой решать свою судьбу!»… Плакатов было пять, красочных, броских, на деревянных опорках. Задача простая - выставить плакаты у главного входа в обсерваторию, где работал отец Оли.

Оля, как официально признанный руководитель организации, взяла на себя разработку всех «мелочей». Определила дату - девятое марта 1988 года. Послала в исполком запрос на разрешение демонстрации. Письменно предупредила дирекцию обсерватории, партийные органы. Сделала все, как советовали опытные москвичи. Чтобы не дать будущему суду обвинить организацию в нарушении закона… Сообщила зарубежным корреспондентам. Поставила в известность консульства Англии и Франции. И лично вице-консула США господина Гудрича…

Ночью Латинские не могли уснуть - решали, как быть с Анечкой, ей ведь только девять лет. Точку поставила Оля:

- Наш ребенок, как ни печально, должен быть боец. Должен быть готовым ко всему. После восемнадцати она отсюда уедет, пусть одна, но уедет. Анечка завтра будет рядом с нами. И все!

Сотрудники Геофизической обсерватории имени Воейкова в это утро были озадачены - на тихой улочке у обсерватории они насчитали три милицейские «ракушки» и две машины «скорой помощи». С чего бы это?.. Семейство Латинских и их сподвижники собрались в условленном месте у станции метро «Площадь Мужества». Казалось, это кучкуется группа туристов, если бы один из них не придерживал детскую коляску, а макушку другого паренька дерзко не украшала плоская шапочка-кипа. Кроме того, многие в руках держали рулоны и чертежные тубусы. Оживленно переговариваясь, группа двинулась по улице Генерала Карбышева к обсерваторскому комплексу… Оля вглядывалась вдаль - проходными дворами от Политехнической улицы должны появиться зарубежные журналисты и наблюдатели из консульств, так договорились - присутствие митингующих обеспечивала группа поддержки. Однако пока Оля видела лишь милицейские «воронки» и машины «скорой помощи»…

У главного входа в обсерваторию группа остановилась, рассредоточилась вдоль тротуара и развернула свои плакаты. Так, вероятно, Тимур и его команда предъявляли ультиматум хулигану Квакину - не хватало только пионерского горна… В окнах обсерватории появились любопытствующие лица…

Казалось, они уже вечность стоят перед сумрачным обсерваторским корпусом. Но прошло всего минуты две или три. И тут боковым зрением Оля увидела бегущих от «воронков» милиционеров…

- Кто позволил?! - проорал грузный офицер. - Где разрешение на пикет?! Вы писали в исполком? А вам не ответили?! Сворачивайте свою наглядную агитацию!

В машину их! - приказал он подчиненным. - Подгоняй сюда транспорт!

Последовала безобразная возня. Часть плакатов в суматохе превратили в клочья, а часть, как вещдок, свернули и отправили в чрево «воронка» вместе с «Бедными родственниками». Ося подсадил Анечку, Оля протянула руки из вонючего «транспорта» и приняла дочь. С высоты машины она заметила в окружающей толпе ребят из группы поддержки.

- Только без рук, без рук! - огрызался Ося на милицейское усердие.

- Дай ему поджопник, живее будет! - разорялся офицер.

В отделении милиции составили протокол, и вскоре «родственников» повезли в суд. Дежурная судья - неопрятная, грузная дама, - упрятав колечко сивых волос под косынку, тут же самолично отстукала приговор на ветхой пишущей машинке. Оле (с Анечкой), а также двум другим «родственникам» - штраф по сорок рублей. Осе и двум особо горластым молодым людям впаяли по десять суток ареста - за нарушение общественного порядка. Суд окончательный и обжалованию не подлежит. Что?! Объявите голодовку? Голодайте на здоровье! Все! Увести осужденных!

Оля металась по квартире. Куда их отправили, в какую тюрьму? Надо все выяснить, отнести передачу, теплые вещи… В те времена ни одна связь так быстро в Ленинграде не работала, как «почта отказников». Срочно созванный совет «родственников» вывел Олю на Никиту Сергеевича Демина, альтруиста, человека «со связями», которые он наладил за многолетний опыт общения как с правозащитниками, так и с властями. Демин хлопотал за осужденных. Бескорыстно, на свой страх и риск. Он контролировал Фонд помощи, основанный на пожертвованиях - отечественных и зарубежных… Созвонившись с Деминым, Оля вскоре узнала, что Ося с товарищами сидит в тюрьме на улице Каляева, что им необходимо доставить теплые вещи, мыло, полотенце - «суточникам» это все не положено, - а с едой можно повременить - они объявили голодовку, все сожрут охранники…