Рене Генон - Духовное владычество и мирская власть

4. Вот почему Буддисты заслужили эпитет sarva-vainashikas, то есть “те, кто поддерживает dissolubilite всех вещей”; это dissolubilite является, в сущности, эквивалентом “универсального движения”, изучавшегося отдельными “философами-физиками” в Греции. — Чтобы установить необходимые связи, важно отметить, что Буддизм появился в VI веке до н. э., что в то же время было эпохой зарождения в Греции “философии”.

5. Именно потому, что, в противоположность Буддизму, влияние Яинизма никогда не выходило за рамки очень ограниченной области, это учение смогло дожить до наших дней несмотря на его гетеродоксальный характер; и в настоящее время яинистов продолжают рассматривать как выродившихся Кшатриев.

6. Можно также отметить, что теории «будущего» вполне естественно стремятся к «феноменизму», хотя, впрочем, в более строгом смысле «феноменизм» является совершенно современной вещью.

7. Древние греки называли «тиранией» правление, подобное правлению династии Maurya, при котором представители низшей касты присваивают себе царское звание и функции; как легко заметить, первоначальный смысл этого слова достаточно далек от значения, которое оно приобрело в настоящее время, став практически синонимом слова «деспотизм».

8. Мы говорим здесь о континентальной Индии, Буддизм же нашел убежище и продолжает существовать в наши дни на Цейлоне, который, пожалуй, является единственным местом, где Буддизм сохраняет свой первоначальный характер. В самой же Индии в последнее время было создано несколько организаций, которые можно было бы определить как «нео-буддистские»; однако они обладают практически нулевым влиянием, и, по правде говоря, члены этих организаций лишь воображают себя буддистами, равно как и некоторые представители Запада.

1. Это то, что Лейбниц называл «принципом исчисления бесконечно малых величин»; как мы уже имели возможность отметить, Лейбниц, в отличие от большинства современных философов, обладал некими традиционными знаниями, хотя, разумеется, его познания были слишком фрагментарными и явно недостаточными для того, чтобы позволить ему выйти за пределы неких ограничений.

2. «Спиритическое заблуждение», 2-ая часть, глава VI.

3. См. в частности «Эзотеризм Данте».

4. По этому вопросу см. нашу работу о святом Бернаре, опубликованную в книге «Жизнь и труды некоторых великих святых», в которой мы говорили о сочетании черт монаха и воина в основателе ордена Тамплиеров, ордена, который сам святой Бернар называл, «божественным воинством», подчеркивая тем самым его роль советника и судьи между властью религиозной и властью политической.

5. В данном случае можно провести сравнение с человеком, который, получив в наследство запертую на ключ шкатулку с драгоценностями, так и не узнал о ее истинном содержании, поскольку не смог ее открыть; однако незнание содержимого не мешает ему быть законным обладателем сокровища; потеря ключа не лишает его права собственности, и если бы с этой собственностью были бы связаны некие привилегии, он имеет полное право ими пользоваться; однако с другой стороны очевидно, что в том, что касается его лично, в сложившихся обстоятельствах он не в состоянии реально воспользоваться своим сокровищем.

6. Это в равной степени касается высшего принципа духовного и светского, который находится вне каких бы то ни было частных форм, и прямые представители которого имеют неоспоримое право контроля как в одной, так и в другой сфере; но в современном мире действие данного принципа настолько внешне не заметно, что можно сказать, что любое духовное владычество внешне предстает как высшее, даже если на самом деле является лишь относительным, и, более того, утратившим ключи от традиционной формы, к сохранению которой и было изначально предназначено.

7. То же самое относится к вопросу «непогрешимости папства», вызвавшего в свое время бурю возмущений, явившихся следствием непонимания, свойственного нашим современникам, которые торжественно и безапелляционно заявляют: истинный представитель традиционной доктрины должен быть непогрешим, говоря во имя этого учения. Однако при этом они забывают отдавать себе отчет в том, что эта непогрешимость связана не столько с личностью, сколько с функцией, которую эта личность исполняет. Так, в Исламе каждый муфтий непогрешим уже в силу того, что является авторитетным толкователем шариата, то есть законодательства, основанного главным образом на религии, тогда как его собственная компетентность может не распространяться на более глубокий уровень; поэтому, у людей с восточным менталитетом вызовет удивление не то, что Папа считается непогрешимым, а скорее то, что лишь он один непогрешим во всем западном мире.