Пол Стретерн - Аристотель за 90 минут

"Сторонники демократии утверждают, что справедливо то, что будет решено большинством, а сторонники олигархии считают справедливым решение, которое будет вынесено теми, кто владеет большой собственностью… Но и в том, и в другом случае мы имеем дело с неравенством и несправедливостью: если признавать решения меньшинства, то получится тирания (ведь коль скоро один человек будет обладать большей собственностью, чем остальные состоятельные люди, то, согласно олигархической справедливости, этот один только и должен властвовать); если же признавать решение численного большинства, то справедливость также будет нарушена при конфискации имущества богатых, находящихся в меньшинстве, как и сказано ранее. Итак, чтобы достигнуть такого равенства, которое нашло бы признание с точки зрения тех и других, следует искать его в тех определениях, какие дают те и другие понятию справедливого".

"Математические предметы суть сущности не в большей мере, чем тела, они первее чувственно воспринимаемых вещей не по бытию, а только по определению, и они не могут каким-либо образом существовать отдельно. А так как они не могут существовать и в чувственно воспринимаемом, то ясно, что либо они вообще не существуют, либо существуют каким-то особым образом и потому не в безотносительном смысле: ведь о бытии мы говорим в различных значениях".

"Из естественных тел одни наделены жизнью, другие — нет. Жизнью мы называем всякое питание, рост и упадок тела. Таким образом, всякое естественное тело, причастное жизни, есть сущность, притом сущность составная. Но хотя оно есть такое тело, то есть тело, наделенное жизнью, оно не может быть душой. Ведь тело не есть нечто принадлежащее субстрату, а скорее само есть субстрат и материя. Таким образом, душа необходимо есть сущность в смысле формы естественного тела, обладающего в возможности жизнью. Сущность же как форма есть энтелехия (этот термин дословно переводится с греческого как во-целевание , то есть возможность реализации вещью своей цели. — Прим. пер. ), стало быть, душа есть энтелехия такого тела. Энтелехия же имеет двоякий смысл: или такой, как знание, или такой, как деятельность созерцания; совершенно очевидно, что душа есть энтелехия в таком смысле, как знание. Ведь в силу наличия души имеются и сон, и бодрствование, причем бодрствование сходно с деятельностью созерцания, сон же — с обладанием, но без действования. У одного и того же человека знание по своему происхождению предшествует деятельности созерцания".

"Что причины существуют и что их четыре — это очевидно, ибо такое же число включает вопрос «почему». А именно последнее «почему» приводит или к определению "что именно есть"[!то есть "что это такое по сути". — Прим. пер. !] в вещах неподвижных (например, в математике в последнем итоге дело сводится к определению или прямой, или соизмеримого, или чего-нибудь иного), или к тому, что первое вызвало движение [!движение в смысле изменения. — Прим. пер. !] (например, "почему воевали?", "потому что ограбили"), или к "чего ради" ("чтобы властвовать"), или к материи, в вещах возникающих.

Итак, что причины таковы и что их столько — это ясно, и так как их четыре, физику [!любому, кто хочет познать природу. — Прим. пер. !] надлежит знать обо всех, сводя вопрос «почему» к каждой из них — к материи, форме, движущему и "ради чего".

"Если движение вечно, будет вечен и первый двигатель… и скорее следует признавать одного, который, будучи первым среди неподвижных и существуя вечно, будет началом движения для всего прочего".

Аристотель писал и мыслил настолько оригинально о стольких вещах, что просто не мог не ошибиться в некоторых из них.

"Люди, чьи ноздри слишком толсты, ленивы, как скоты. Те, у кого толст кончик носа, подобны хрякам. С другой стороны, людей с остроконечными носами очень легко привести в ярость, совсем как псов. Однако люди с ровным и круглым кончиком носа великодушны, они похожи на львов. Люди с тонкими крыльями носа подобны птицам; но если их нос с горбинкой и слишком сильно выдается вперед, то о них можно сказать, что они стыдливы, как вороны",

Аристотель много трудился над упрочением научного исследования и категоризации. Его достижения удивительны, особенно если учесть, что большая часть когда-либо описанных фактов и материалов в этой области впервые была открыта именно им.